Мексиканские ночи
Шрифт:
— Как ты это определил?
— По особым, мне одному понятным приметам. Живя в прериях, я научился распознавать их с первого взгляда. Там иначе нельзя, за неосторожность поплатишься жизнью. Так вот, слушай. От самого Ареналя за нами ехал многочисленный отряд, только не по нашей дороге, а правее, на расстоянии ружейного выстрела. В полулье отсюда они сделали крюк, взяв влево, но потом прибавили ходу, перегнали нас и теперь едут по нашей тропинке. А мы следом за ними.
— Что же ты из этого заключаешь?
— А
— Я все понимаю, но, к несчастью, мы не можем избежать опасности и будем двигаться только вперед.
— Это очень печально, — промолвил Доминик со вздохом, бросив взгляд на донью Долорес. — Если бы дело касалось только нас, молодых мужчин, все было бы очень просто. Мы дорого продали бы свою жизнь. Но с нами старик и юная девушка. Наша гибель их не спасет.
— Мы сделаем все, чтобы оградить их от опасности. Они пустили лошадей вскачь и достигли места, где тропинка круто поворачивала на равнину.
— Приготовиться, — шепотом приказал граф. Но едва проехали поворот, как все в ужасе остановились.
Тропинка была завалена деревьями, камнями, сучьями. В засаде было человек десять. Со всех сторон сверкало на солнце оружие. Впереди гордо восседал на коне дон Мельхиор.
— У каждого свой черед, — сказал он, злобно расхохотавшись. — На этот раз, кабальеро, ваша жизнь в моих руках и условия буду диктовать я.
— Подумайте, прежде чем исполнить свое намерение, сеньор! Вы опозорите своего командира, с которым мы честно договорились.
— Мы не солдаты регулярного войска. Мы — партизаны, — ответил Мельхиор, — и ведем войну по своим правилам. Поэтому нам все равно, что о нас думают. А вот в вашем положении чем праздно рассуждать, не лучше ли поинтересоваться, на каких условиях я соглашусь вас пропустить?
— Условий мы никаких не примем, кабальеро, мы прорвемся силой, чего бы это нам ни стоило.
— Попробуйте! — с издевкой произнес Мельхиор и скомандовал своим солдатам: — Пли! На путников градом посыпались пули.
— Вперед! Вперед! — крикнул граф.
Слуги знали, что им не одолеть противника, но сражались они с необыкновенным мужеством.
Дон Андрес вырвался от дочери и с одной только саблей в руках ринулся в бой.
Натиск был так силен, что слуги пробились через заграждение и сошлись лицом к лицу с противником, пустив в ход холодное оружие.
Враги, окопавшиеся на холмах, не решались стрелять, опасаясь в общей свалке ранить своих.
Дон Мельхиор никак не ожидал такого сопротивления. Он рассчитывал на легкую победу, ибо находился в выгодном положении. И сейчас, когда надежды его не оправдались, наглость уступила место страху. Одержи
Между тем сражавшихся слуг оставалось все меньше и меньше.
Лошадь под доном Андресом пала, но старик, несмотря на раны, продолжал сражаться.
Вдруг у него вырвался вопль отчаяния. Дон Мельхиор как тигр бросился на слуг, окружавших донью Долорес, и, опрокидывая и убивая их, схватил девушку и ускакал, бросив на произвол судьбы своих солдат. Солдаты же, видя всю бессмысленность этой страшной резни, рассеялись в разные стороны, освобождая каравану дорогу.
Похищение доньи Долорес произошло так быстро и неожиданно, что никто этого не заметил, пока не раздался крик дона Андреса.
Граф и мажордом бросились в погоню за доном Мельхиором.
Мельхиор мчался с быстротой ветра, под ним был отличный конь, кони преследователей устали и бежали из последних сил.
Доминик осторожно поднял лежавшего на земле тяжело раненного дона Андреса и сказал ему:
— Не отчаивайтесь, сеньор, я спасу вашу дочь!
Старик с благодарностью взглянул на него и лишился чувств.
Доминик же, перепоручив старика заботам слуг, вскочил на лошадь и тоже поскакал за похитителем.
Он понял, что дона Мельхиора не догнать и что скоро он скроется из виду, но дон Мельхиор вдруг свернул и стал забирать вправо, казалось, еще немного, и он приблизится к своим преследователям, которые, в свою очередь, старались перерезать ему дорогу. Доминик остановил лошадь, спешился и взвел курок. Судя по всему, дон Мельхиор вскоре должен был очутиться шагах в ста от него.
Доминик осенил себя крестным знамением, прицелился и спустил курок.
Конь дона Мельхиора с простреленной головой рухнул на землю.
В это время вдали показался отряд верховых, они мчались к засаде.
Впереди ехал Гилляр.
Он подскакал к Мельхиору, опередив графа и мажордома.
Мельхиор тем временем, превозмогая боль, поднялся с земли и попытался поднять лежавшую без чувств донью Долорес.
— Черт возьми! — вскричал Гилляр. — Вы, сеньор, поступаете, как вам вздумается, устраиваете засады. Но прежде чем снова с вами связаться, я лучше сверну себе шею!
— Сейчас не время для шуток, — ответил дон Мельхиор, — моя сестра лежит без сознания!
— А кто виноват? — крикнул Гилляр. — Чтобы похитить свою сестру, неизвестно зачем, вы пожертвовали двадцатью храбрыми солдатами! Но больше такое не повторится, клянусь! Теперь все кончено!
— Что вы хотите этим сказать? — надменно спросил дон Мельхиор.
— Я попросил бы вас доставить мне удовольствие и убраться отсюда, куда вам будет угодно, только не в одном со мной направлении. Я не желаю вас знать! Надеюсь, вы меня поняли?