Меландия
Шрифт:
– Мисис Гуггенхайм, как вам архитектура зданий?
– Дед не одобрил бы, – усмехается блондинка, подняв серые глаза к бледно-розовой скале, что навалилась на кроны деревьев длинным рядом колонн, над которыми блестят шпилями высокие башни. – Будто замок из Диснейленда скрестили с метеоритом. У меня внук так рисует, – она весело щурится. – Мне нравится. Мир стал очень уж рациональным и правильным.
– Чувствуете в мисс Алдерман нового конкурента?
– Скорее чувствую радость, – улыбается блондинка. – Я долго шла к благотворительности и знаю, что до нее нужно дорасти. А если Мелани начала с этого… – затянувшись,
16
Похожие на космические корабли автомобили расположились в два длинных ряда в ярко освещенном белом павильоне. В одном его конце широкий съезд изгибается вниз и ведет на еще один этаж с автомобилями, а в другом поднимается в большое здание с плоской крышей и поднятой вверх боковой стеной. Здесь к разноцветным современным тачкам присоединились винтажные, что видела перед особняком вчера. Одна, ярко-фиолетовая, даже с шестью колесами. Напротив ветер гонит по пруду маленькие волны, и солнце, что отражается прямо мне в глаза, скачет по воде яркими пятнышками. Среди сосен на дальнем берегу блестит стена моего дома.
Утром заглянула в другие комнаты. В одной, что всей широкой стеной смотрит на воду, стоит горой затянутая в полиэтилен мебель, а в другую ветер занес иголки, потому что прозрачная дверь настежь открыта, а рядом сложены упаковки каменной плитки и мешки с цементом. Съела пару тостов с авокадо и соленой рыбой, закинув босые ноги на белый журнальный столик в гостиной, а потом открыла коробку, что оставила Ульяна. Внутри несколько камер: от совсем маленькой, которая помещается в ладонь, до той, что уже тяжело держать двумя руками. Еще разные микрофоны, жесткие диски, пауэрбанки и тонкий лэптоп. Час гуглила, как подключать к камере микрофон, вроде разобралась. Настя написала, что договорилась о переносе съемки с рэпером, и интервью будет через две недели, когда тот вернется с концертов. И еще актер меньше чем через неделю. Этот, к счастью, в Москве. Взяла камеру, что удобно лежит в ладони, нажала кнопку на стене, и широкая дверь бесшумно скользнула в сторону.
– Юля, привет! – по дороге из светлой плитки, что убегает от гаража между деревьев, шагает Вика. Она в широких черных брюках и большой белой рубашке с расстегнутым воротником. – Видела свет вчера, – показывает на мой дом. – Ты там поселилась?
– Ага.
– Шикарно, – вздыхает Вика.
– Да, прикольно. Слушай, а покажешь студию мне?
– Давай. Подержи, пожалуйста, – Вика на ходу протягивает мне толстую черную папку и лезет в карманы брюк. За рекой впереди виднеется особняк. На этой стороне у него такой же широкий балкон, как на фасаде, только без колонн, а окна третьего этажа над ним закрыты темными занавесками. Достав сигареты, Вика машет рукой назад. – А меня в лесу поселили, без видов на воду.
– Ты живешь тут, что ли? – и она кивает. – Что-то новое записываете?
– Попробуй, запиши, – закурив, Вика кивает на папку. Открываю. Внутри на бумажном листе карандашом нарисовано большое синее пятно, которое сливается с кривым черным овалом и бесформенной красной кляксой. Множество цветных линий вокруг переплетаются и скручиваются, превращаясь в кашу в нижней половине листа. На других страницах примерно то же самое.
– А что это?
– Вот это, – Вика с сомнением хмурится, глядя на лист, – или, блядь, следующий… – перевернув страницу, внимательно рассматривает. – Это вроде на открытии музеев играло.
– В смысле это музыка?
– Типа того.
– Это ты сделала?
– Если бы, – усмехается Вика. – Я научиться пытаюсь.
Река весело журчит, убегая из-под моста через солнечный луг. За стеклянной стеной Аня в коротких шортах, белой майке и с чашкой в руке шагает, оглядываясь, через помещение с бетонным полом и проводами, свисающими с потолка.
– Слушай, а тут ремонт, что ли?
– Хрен знает, – жмет плечами Вика. – Рабочих не видела.
Аня входит в библиотеку и, сев на диван, глазеет на картину.
– Лина тоже учится?
– Ага, – Вика затягивается, глядя на дуб, что покосился и нависает над дорожкой у стены дома. – Нас Ульяна пригласила Мелани с музыкой помочь, которая в клипе. Ну она в итоге все сама записала и сказала, что мы ей на хуй не упали, – мы шагаем под высокой кроной дуба и огибаем особняк. Над газоном плывут маленькие облачка. Деревья покачиваются, и по аккуратно подстриженной траве пробегают волны теплого ветра. Вика забирает у меня папку. – И она, короче, говорит: пиздуйте-ка вы отсюда, овцы. А мы с Линкой попросились остаться, и Сара ее уговорила. И теперь пытаемся понять, как эта ебанутая музыка у нее…
– Вика! – по ступенькам особняка спускается Мелани в широкой черной юбке и белой блузке с длинными рукавами. – Сюда подошла.
– Блядь… – выдыхает Вика. Прижав папку к груди, она шагает вперед и встает перед Мелани. – Привет, – наклонив голову, та окидывает ее хмурым взглядом. Черная дверь в конце лестницы открывается, и к нам быстро идет Сара.
– Мисс Алдерман, прекратите меня избегать, – она строго хмурится. – Я хотела бы обсудить музеи.
Мелани ее будто не слышит.
– Все готово? – дернув плечом, она шлепает себя по локтю.
– Что? – недоуменно хмурится Вика, и Мелани закатывает глаза.
– Ты сказала, что тебе нужно еще, блядь, раз во всем разобраться.
– Ну да, – кивает Вика, – и ты мне неделю дала.
Мелани провожает глазами птицу, что взлетела с крыши особняка.
– Она прошла.
– Да это вчера было! – хлопает глазами Вика.
– Нет, прошла. И мне охуенно интересно… – бледные щеки Мелани зеленеют, она кладет ладонь Вике на плечо, сгибается, и ее тошнит на плитку мутной жидкостью. Вика отвернулась и, наморщив маленький нос, смотрит на деревья.
– Мисс Алдерман, как вы себя чувствуете? – Сара держит волосы Мелани, а рядом встает Ульяна в аккуратном сером платье.
– Сама знаешь, старая пизда, – не разгибаясь кашляет Мелани.
– Да, – кивает Сара. – Скоро это пройдет.
– Пошла ты в… – Мелани снова тошнит, и желтые капли летят на брюки Вики.
– Мелани, можешь отпустить…
– Завали ебало, – спина Мелани еще раз сокращается. – Виски, – и Ульяна поднимается по ступенькам, а Мелани выпрямляется и глубоко дышит, глядя на Вику. – Охрана покажет тебе и второй суке выход на хуй отсюда, – и Вика растерянно моргает.