Меландия

vesna

– Хорошо, – шепчет Мелани. – Я там дракончика сделала. Прости, пожалуйста.

– …и забыли про них. А тут уборку затеяли, папа полез шкаф протирать, и банку смахнул, – смеется Аня, спускаясь по лестнице. Рядом с ней со стаканом в руке идет Ульяна. – И вся кухня в вишневом теперь. И папа такой звонит, типа, Анют, так вот где все варенье-то было. Мел! – и та восторженно смотрит на Аню. – Капец тебе белый к лицу, – улыбается Аня и, поцеловав Мелани, хмурится. – Ты тошнилась, что ли?

– Прости, – Мелани смущенно косится на блестящее пятно. – Я почищу зубы.

– Вот

спасибо, – Аня улыбается Саре: – Здравствуйте.

– Доброе утро, Анна, – кивает Сара, а Ульяна подает Мелани стакан, до краев наполненный виски.

– Мел, – удивляется Аня. – Вот с утра прямо? Может, пикничок лучше замутим?

– Что? – непонимающе хмурится Мелани.

– Ну на травке поваляемся, – Аня смотрит вокруг. – Погода здоровская какая.

– Давай, – улыбается Мелани.

– Класс! – Аня хлопает ладошками. – Сейчас пледик принесу!

– Аня, не нужно ничего нести, – Ульяна удивленно смотрит на стакан, который протягивает ей Мелани. – Просто скажи.

– Ульяночка, ну… – смущенно сопит Аня, – вкусного чего-нибудь организуешь нам? И винишка можно.

– Конечно.

– А пледик я свой принесу, – Аня оглядывает газон. – Он на такой красивой травке не лежал еще.

– Анна, дайте нам еще несколько минут, – говорит Сара.

– Ладно, – кивает Аня. – Юлечка, а сцену видела?

– Нет еще.

– Пойдем, покажу! – поцеловав Мелани в щеку, Аня поднимается по ступенькам и открывает тяжелую дверь.

– Мел, а что ты двери-то закрываешь? Лето на дворе.

– Не люблю насекомых, – отвечает Мелани снизу.

– Может, оставим? – Аня кивает на открытую черную створку. – Классно так, когда ветер в холл дует. А жуков я прогоню, – Мелани задумчиво смотрит на дверь.

– И комаров?

– И комаров, – улыбается Аня.

– Хорошо.

– Класс! – Аня открывает обе створки настежь. – Юлечка, пойдем за пледиком.

Она уходит в холл и сразу сворачивает в широкий проем слева, за которым четыре высоких окна освещают большое помещение с черным мраморным полом и стенами из красного кирпича.

– А тут вот бар.

Ближе к высокому потолку на кирпиче появляются светлая штукатурка и лепнина. Десятиметровая золотая фреска сложным узором покрывает потолок, с которого спускается черный провод без люстры. В центре криво стоят два плоских кожаных дивана, а между ними низкий деревянный столик.

– Давай по винишку, может?

Вдоль стены справа чернеет широкая каменная стойка. За ней неподвижно стоит курносая темноволосая девушка в фиолетовом платье, а позади тянутся черные полки со множеством бутылок. Над ними большая подсвеченная картина: на ярко-красном фоне большой, тоже красный, квадрат другого оттенка, а под ним рыжий прямоугольник.

– Хэй! – Аня улыбается девушке за стойкой. – Слушай, а как тебя зовут-то? – посмотрев по сторонам большими зелеными глазами, та шепотом говорит:

– Кристина.

– А чего шепчешь?

– Мне нельзя говорить, – Кристина косится в дверной проем.

– Да уж, – качает головой Аня. – Это Мел тебе не разрешает? – Кристина кивает, и Аня ставит локти на стойку. – Крис, короче, со мной болтай сколько хочешь. А то с ума же сойдешь весь день молчать. Ладно?

– Ладно, – кивает Кристина. – Что вам предложить?

– И вот без «вам» давай, – смеется Аня. – Как в прошлый раз налей, пожалуйста. Прикольное было, – подняв большой декантер, Кристина наливает вино в тонкий бокал.

– И мне такое же, пожалуйста, – и Кристина наливает во второй.

– Спасибо, Крис, – Аня берет бокал. – Юлечка, пойдем.

И шагает к широкой белой лестнице, что изгибается вверх в дальнем углу бара. Позади лестницы видно пустое помещение с бетонным полом. Вдоль прозрачной стены, за которой блестит на лугу быстрая река, вытянулось заваленное строительным мусором углубление, по форме напоминающее бассейн.

– Ань, смотрю, освоилась тут уже.

– Если бы, – усмехается та, перешагивая через ступеньки. – У меня этот домище в голове не укладывается. Хожу-хожу, а он все не кончится никак.

– А почему ей говорить-то нельзя?

– Не знаю, – жмет плечами Аня. – Надо Мел спросить.

Лестница поднимается в широкий коридор со светлым мраморным полом и изгибается выше. Большое окно выходит на аллею, что ведет к пустому фонтану с глубокой трещиной в основании. Справа видно, как река прячется в густой роще, а далеко за деревьями раскинулось большое озеро.

– Ты как тут вообще?

– Классно, – Аня шагает вдоль стен, оформленных вставками с белой лепниной. – Мел, оказывается, пиксаровских мультфильмов не видела ни одного, полночи смотрели. Вот тут, – она показывает на дверь справа, – студия, там прикольно очень. А тут, смотри…

Мы выходим в большой зал с темно-зелеными стенами, увешанными картинами. Как и холл, зал пересекает весь этаж. С обеих сторон он кончается широкими дверьми на балконы. В дальнем конце белеют перила лестницы на первый этаж, а перед ними посреди зала возвышается большая, как бывают в клубах, сцена с тучей музыкальных инструментов. На металлических стойках блестят электрические и акустические гитары. Рядом с высокой арфой переливаются золотым тарелки барабанной установки. Левее, перед большим диджейским пультом, стоит, наклонившись, виолончель, а на полу перед ней лежит огромная медная труба. Тут же еще несколько больших музыкальных штуковин, которые вижу впервые в жизни. Позади над сценой нависают трехметровые колонки, а с потолка спускается массивная золотая люстра, окруженная черной рамой со сценическими фонарями.

– Ого.

– Капец… – восторженно вздохнув, Аня шагает к сцене, на краю которой висит красно-зеленый плед. – Надо тут концертик забацать, – она ставит бокал рядом с пледом и забирается на сцену, а потом, осторожно подняв со стойки синюю электрогитару, надевает ремень на плечи. – Перед Кандинским поиграть здоровски было бы, – и кивает на размашистую пеструю картину справа.

– Ну хочешь, свалим хоть сейчас? – обняв Вику за плечо, через двери балкона шагает Лина в легком зеленом платье и белых кедах. Она заглядывает в лицо Вике, которая ссутулилась и понуро опустила голову.