Мелкие случаи из личной жизни
Шрифт:
Все так, Витя. Не надо нам было... Это я виновата.
Покаянный тон выбил у него из-под ног остатки почвы. Странно, человек говорит, что он во всем виноват, а идиотом чувствуешь себя ты. Героическим усилием Виктор собрался и нашел в себе силы чтобы возразить:
Брось, Таня. О чем ты. Ты ни в чем не виновата, да и я ни в чем не виноват. По-моему, все нормально.
Ты считаешь, это нормально? – взвилась Татьяна.
Ну, может, не очень нормально. Но разве было плохо? Вот скажи, тебе было плохо?
Плохо? Мне не было плохо!!! Мне было хорошо! Замечательно! Исключительно фантастически здорово! Плохо мне сейчас! Очень плохо, как ты не понимаешь! –
Таня, Таня, девочка моя, успокойся, не кричи так, все в порядке, все хорошо...
Лучше бы он этого не делал. Татьяна вырвалась и бросилась вон из комнаты. Так, на десятой минуте правый полузащитник забил гол в свои ворота. Что теперь? Надо одеваться и идти. Домой. Все шло так хорошо и вдруг стало так плохо, а главное непонятно почему. Он собрал свои вещи, раскиданные по комнате, оделся и поплелся в ванную. В коридоре ему никто не встретился. Таня, видимо, была на кухне. В ванной он долго и сосредоточенно умывался, пытаясь прийти в себя и успокоиться. Вышел он оттуда при полном параде, недоумевая, то ли ему тихо взять куртку и сваливать, то ли спокойно идти на кухню и прощаться, как ни в чем не бывало.
Таня разрешила его сомнения. Вышла из кухни одетая, потупившись, пригласила его позавтракать.
Извини меня, я сорвалась. Не знаю, что на меня нашло.
Ну что ты, не извиняйся. Я понимаю. Столько всего свалилось. У тебя стресс.
Услышав от Вити придуманную ею отмазку, Татьяна почувствовала себя настолько легче, что смогла спокойно сидеть с ним за столом, завтракать, как ни в чем не бывало.
Он вежливо хвалил кофе и горячие бутерброды. Они и вправду были хороши, но от волнения Витя не чувствовал вкуса. Таня успокоилась, и славненько. Теперь главное не спугнуть. Потом можно будет встретиться на нейтральной территории. А там она придет в себя, и все станет наконец понятно и нормально. А он тоже хорош: подкатился женщине под бочок в такую минуту... но, надо прямо сказать, она не была против, наоборот. Сама первая обняла его и поцеловала. Эх, жаль, с Рустамом сейчас не посоветуешься, он тонкий человек, подсказал бы, что и как.
Допив кофе, Виктор стал прощаться. Это только так говорится «прощаться», а на самом деле он вышел в прихожую и там мялся, не зная, что сказать. Таня стояла, прислонившись к стене, и молчала. Было видно, что ей тоже неловко. Оба выдержали минуты три, на четвертой начали одновременно:
Ну, я пошел...
Ну, ты иди...
Тань, я вечером загляну... Ну, чтобы узнать, что и как...
Не надо, Витя. Не приходи сюда. Пока. В смысле — временно.
А потом?
Там видно будет.
А звонить можно?
Звонить тоже лучше пока не надо. Когда будет можно, я тебе сама позвоню.
А если по делу?
По очень важному и срочному. И лучше будет звонить мне на работу. Извини, я пока просто не готова что-либо обсуждать. Давай, иди уже, я дверь за тобой закрою.
Видно было, что ее всю трясет, так что Виктор почел за лучшее уйти. Он не выносил женских слез и панически боялся скандалов, а тут дело пахло чем-то таким. Как только Татьяна осталась в квартире одна, она затопала ногами и треснула по стене кулаком. Черт, больно. Последние минуты она еле сдерживалась, чтобы не заорать, не затопать ногами и не швырнуть в голову Вите какой-нибудь предмет. Лучше тяжелый. Таня в принципе не склонна была бить посуду, когда доходила до точки, что случалось нечасто. Вместо этого она обычно выхватывала из серванта ящик с вилками и ложками и шарахала им об пол, а потом собирала по всей кухне разлетевшиеся столовые приборы. Неплохо помогало. Сейчас она дала себе волю: в стену полетели щетки и рожки для обуви. Хорошо, что все это небьющееся: сегодня, попади ей под руку сервиз, она бы его расколотила. Не так фарфора жалко, как неохота осколки заметать.
Сразу стало легче, вернулась способность соображать. Оказалось, что мозг очень хорошо видит всю ситуацию, но обдумывать ее отказывается наотрез. Тогда Таня села на скамеечку, которой обычно пользовались для того, чтобы надеть обувь, подперла по бабьи щеку рукой и заревела.
Виктор вышел из Таниной квартиры в полуневменяемом состоянии. Водителю звонить не стал, вызвал такси. Пока ждал, его немного обдуло ветерком, вернув к реальности. Он злился и недоумевал. Что же все-таки произошло, отчего Таня не хочет его видеть? Что он сделал не так? Эта ключевой вопрос всех мужчин в отношениях с женщинами его раздражал. Казалось — вот оно, так все отлично сложилось. Можно плюнуть на все и просто быть счастливым. Нет, обязательно надо выискивать сложности, препятствия, моральные барьеры и физические преграды. И что теперь делать непонятно.
На работе он первым делом заглянул в кабинет к Рустаму.
Рус, ты мне можешь уделить время? По личному вопросу хочу с тобой посоветоваться.
По личному? Хорошо, Иди, пусть нам чаю принесут. Мне еще один звонок сделать, и я в полном твоем распоряжении.
Виктор отправился в свой кабинет и велел секретарше принести чая. Сам бы он предпочел кофе, но Рустам пил только зеленый чай. Ну и здорово. Чем хорош зеленый чай? Тем, что можно подливать кипяток и пить одну заварку практически целый день. А значит, секретаршу снова звать не потребуется, чайник и вода в кабинете есть.
Рустам пришел не через пять, а через двадцать минут. Извинился: клиент задержал, надо было бестолковому объяснить, что изменения в проекте вызвали изменения в смете. А то хотят незнамо чего, но платить за свои хотелки — увольте. Виктор поддакивал другу, ожидая, когда Рустам успокоится и обратит внимание на его личные дела.
Ну, о чем ты со мной хотел советоваться?
Понимаешь, Рус, я вчера был у нашей Татьяны Павловны на похоронах ее бабушки.
Я в курсе. И что же там такого произошло?
Во-первых, представляешь, я там врага нашего видел, Туманского. Пришел, гад, на поминки. Хорошо, что быстро смылся.
Он тебя видел? Вы разговаривали?
Не разговаривали мы! Я даже не уверен, заметил он меня или нет, в смысле, узнал или нет. Пришел, речь толкнул, водки выпил и уехал.
Зачем меня тогда пугать? Я уж подумал, он сказал тебе что-нибудь, на основании чего ты сделал далеко идущие выводы...
В сущности, не в этом дело. После поминок Танина мать забрала к себе ее сына. Я им помог, отвез на вокзал. У Тани мать в Литве на хуторе живет.
Классно. Дальше что?
Дальше я к Татьяне отправился. Ну, чтобы рассказать, как я всех в поезд посадил, чтобы она не волновалась. Да я и сам беспокоился. В такой момент она совсем одна осталась. Вот я и заехал. А она сидит не живая не мертвая, на вопросы не отвечает и смотрит тухлым глазом. Я, если честно, сначала испугался.
А потом?
Что потом?
Ты говоришь, что сначала испугался, а дальше что?
Дальше ничего. В смысле я ее постарался успокоить, отнес в комнату, уложил на кровать, тут она меня и обняла.