Мелькнул чулок
Шрифт:
– Позже я узнал, что они развелись. Отец женился на женщине вдвое моложе его, а мать вышла замуж за удалившегося от дел бизнесмена и живет сейчас на Хилтон Хед айленде. Все эти годы я оставался один. Как-то расследовал дело и познакомился с девушкой. Отец ее ушел из семьи, а я его разыскал. Девушке я нравился, и она мне тоже. Может, у нас все и сложилось бы… только я не мог дать себе волю. Понимаете, о чем я? Что прошло, то прошло. Эти двери снова не откроешь.
Кристин не двигалась с места. Хотя лицо оставалось бесстрастным, голубые глаза под светлыми ресницами
– Конечно, моя работа многим причиняет боль, – вздохнул Уолли. – И чаще всего невиновным. Это плохо, я знаю. Но мы на стороне правых – это роскошь, которую далеко не все могут себе позволить. Правда, и иная точка зрения тоже имеет свою цену, в этом вся беда…
Он немного помолчал.
– Только не в этом случае. Девушка не пострадает. Мне просто нужно найти ее. Черт, чем я могу повредить ей? Но вот что касается сестры, той, что выросла в маленьком городе с отцом… тут я не был вполне откровенен. Честно говоря, ей нелегко пришлось… и главный ее враг – человек, на которого я работаю.
Никакого ответа. Кристин так и не произнесла ни единого слова с тех пор, как пришла.
– Если не возражаете, – сказал Уолли, – мне нужно в ванную. Пожалуйста, будьте как дома. Я не задержусь. Потом мы, может быть, попытаемся освежить вашу память. Жизнь сложна – вдруг вы все-таки встречали эту девушку.
Он вышел в ванную, пустил воду, сел на закрытый унитаз и поглядел на часы. Из соседней комнаты доносились какие-то звуки, но шум льющейся воды все заглушал. Когда минутная стрелка сделала семь оборотов, он дернул за ручку унитаза и вышел из ванной.
Кристин, конечно, не было. Исчезла и фотография, лежавшая на столе.
Уолли действовал осторожно. Осмотрел комнату с пола до потолка, порылся в шкафу, не потревожив того, что нашел. Потом налил немного виски в стакан, разбавил содовой, сел на постель и стал ждать. Через сорок минут он поднял трубку и попросил телефонистку соединить его с Голливудом. После нескольких звонков ответил мужчина.
– Резиденция мистера Керта.
– Это Уолли Дугас. Мистер Керт дома?
– Минутку, пожалуйста.
Последовала долгая пауза. Наконец тихий голос произнес:
– Почему звоните по этому телефону?
– Я пробовал звонить по прямому проводу, но автоответчик сказал, что линия выключена.
– Я велю проверить. В чем дело? Вы нашли ее?
– Нет, сэр. Это невозможно, но я проследил конец пути.
– Что это значит? – нетерпеливо осведомился Керт.
– Звоню из Майами. Она была известной в этих краях «девушкой по вызову» и шантажисткой. Убита полтора года назад в войне между бандами. Ничего личного – просто подвернулась под руки. Ей перерезали горло и бросили в океан. Я видел снимки у коронера.
– И каково ваше заключение, мистер Дугас? – помолчав спросил Керт с издевкой.
– Ну что ж, коронер получил определение группы крови после вскрытия, достаточно приблизительное, но на основании этого можно сказать, что она не была сестрой Энни Хэвиленд по отцу. Конечно, у них одна мать, этого отрицать нельзя. Но отцом второй, скорее всего, был один из любовников Элис, в Ричлэнде или после. Так или иначе, я говорил с людьми, знавшими Кристин, вторую дочь. Все заявляют, что она была настоящей профессионалкой, компетентной, надежной, и в смерти ее виноваты мужчины, с которыми она работала.
Керт вздохнул.
– Прекрасно, – мистер Дугас, – отрезал он. – Вы уже достаточно испытывали мое терпение. Можете возвратиться домой и послать мне счет. Но я хочу, чтобы вы поняли одну вещь: авария, возможно, положила конец карьере Хэвиленд, во всяком случае, ее репутации секс-идола. С другой стороны, ее могут объявить мученицей, что само по себе уже является неплохой рекламой. Я поверю вашему слову, что в ее прошлом нет ничего позорного, кроме эпизода с Шейном, который уже себя исчерпал. Тем не менее с этого момента будете следить, чтобы ни одна деталь ее личной и сексуальной жизни не оставалась вне вашего внимания. Если узнаете что-нибудь, немедленно доложите.
– Обязательно, мистер Керт.
Уолли повесил трубку и несколько минут сидел неподвижно, думая о Керте и его замыслах. Собирается добраться до Энни Хэвиленд другим путем… замышляет, что делать в том случае, если она оправится настолько, что вновь сможет играть… Да, Керт по-прежнему горел ненасытной злобой и жаждой мести.
Уолли поднялся, налил еще виски с содовой; сыщик терпеть не мог пить, но на этот раз ему было с чем себя поздравить. Он наконец встретился с Кристин и видел ее. Теперь он знал, что чувствуют иммигранты, возвратившиеся после долгого пути на землю предков и увидевшие незнакомых людей, носящих их собственные имена. Кровные родственники…
Уолли нашел ее. И сделал единственное доброе дело, на которое имел право… Но при этом не забыл и себя.
Сыщик сам развинтил трубку телефона. В микрофоне крошечный жучок, поставленный достаточно профессионально. Весь разговор с Кертом записывался. Уолли встал, подошел к телевизору, отыскал еще «жучок».
Кристин подготовилась к встрече. Семь минут – достаточно много времени, чтобы поставить два подслушивающих устройства, захватить фото и исчезнуть.
Он долго сидел, глядя на крошечные приборы. Интересно, что бы произошло, поведи он себя иначе? Как поступила бы Кристин? Убежала? Послала бы кого-нибудь убить его или просто пригрозить? Или пришла бы сама, чтобы прикончить?
Но нет, случилось то, что случилось.
Уолли поднял бокал, словно салютуя гостье, и молча выпил. Вряд ли он когда-нибудь увидит ее. Одного раза вполне достаточно. Девушка словно солнечный луч осветила мрачную комнату, где еще держался ее запах, аромат неведомых духов.
Уолли вспомнил слова Джозефа Манчини. Да, ни один мужчина не смог бы противиться. Многие, очень многие погибли из-за нее. Редкий, ядовитый, опасный цветок.
Сам Уолли тоже причинил боль многим, а нескольких убил. Кристин была его сестрой по духу, носительницей той же болезни, уничтожающей душу, но защищающей тело, выходящее невредимым из всех битв.