Мельница
Шрифт:
Привезёнными жерновами Вальтер остался недоволен, так как это оказались неповоротливые плохо отёсанные глыбы камня разного размера, в формах которых круги угадывались с трудом. Сбышек, сопровождавший телеги с жерновами, сообщил, что приличнее ничего достать не удалось, и это самые прекрасные жернова, которые он вообще видел, и лучшего не сыщется, пожалуй, до самой Риги. Конечно Вальтер понял, что слуга Куявского присвоил себе часть денег, которые дал его пан на покупку жерновов, взяв самый негодный товар, зато побольше. Из дюжины жерновов он отобрал в итоге три пары, которые хоть как-то годились для его проекта, пусть и требовали долгой над собой работы молотком и зубилом. Сбышку он высказал всё, что думает о его махинациях, и потребовал, чтобы Сбышек сам объяснил пану Куявскому, почему его чудо-мельница будет молоть хлеб не за десятерых, а всего лишь за троих, и пока вельможный шляхтич не даст добро, строить он мельницу не будет, хоть режь его.
Сбышек вернулся через три дня и радостно сообщил, что пан Куявский даёт добро на то, чтобы мельница за троих молола, ничуть не возражает против справедливого замечания господина инженера и повелевает, чтобы работал он с тем, что есть, прилагая все усилия для скорейшего возведения мельницы. Однако ж правый глаз Сбышка заплыл синим, а распухшая челюсть с трудом ворочалась. Это было ещё одним доказательством для Вальтера, что его наниматель сначала бьёт, а потом слушает.
Всходы пшеницы, ржи, проса и ячменя во всю зазеленели на окрестных полях, посему с постройкой надо было поспешить. Помогать нанялись ещё два крепких деревенских мужика, у которых земли было поменьше, чем у соседей. В обмен на свою силу и сноровку они запросили скидку на пять лет за помол их муки. После долгих переговоров и одобрения Куявского, пообещали им скидку на три года, но и этим они остались довольны, смекая, что на посредничестве при помоле заработают столько, сколько иному богатому кмету не выручить в самый урожайный год.
Благодаря тому, что Вальтер тщательно подготовил и спланировал стройку, дело пошло быстро. Поставили фундамент из больших камней и свай, установили сруб первого этажа, срыли верхушку холма, чтобы под мельницу можно было завезти телегу, в которую потом бы сгружались мешки с мукой. Каждый этап, каждая деталь продумывалась Вальтером. Несколько раз он переделывал свой макет, посвящая строителей во все тонкости. Точно регент церковного хора руководил он своей маленькой командой, распределяя каждое утро обязанности и намечая план действий. Любую деталь, что по его заданию делали кузнец и плотник, он испытывал лично, проверяя её надёжность. Часто он поучал своих мастеровых, рассказывая им о премудростях древних греков, Пифагора Самосского и Герона Александрийского. Юный Миколай так впечатлился рассказами Вальтера, что пожелал лично отправиться на встречу с этими мудрейшими мужами. Инженера это поначалу умилило, но потом он долго пытался объяснить юноше, что встреча эта невозможна, так как учёные греки жили тысячу лет назад. Угомонил пыл Миколая только кузнец, заявивший, что Пифагор и Герон проклятые язычники, и за общение с ними непременно отлучат от церкви.
Вальтеру при этих словах стало отчего-то горько. Он, правда, был рад, что мельников сын не ринется непонятно куда искать давно умерших учёных мужей, но от того, что столь мудрые люди по мнению духовенства должны пребывать в гиене огненной, Клюгехаммер грустил. Ещё больше грустил и тосковал он в дни праздников, когда работать было нельзя. Тогда он совершенствовал свой макет, чертил схемы на восковой дощечке, снова и снова что-то считал, стараясь убедить окружающих, особенно старика Войцеха, что это он так отдыхает и бездельничает. Войцех в этом очень сомневался, переживая, что занятия в праздники расчётами и раздумьями приведут к Божьему гневу.
Мельница постепенно росла, появилась крыша, установленная на вращающейся платформе, для которой кузнец и плотник изготовили множество одинаковых цилиндров, на которые оперлась поворотная башенка. Постепенно внутри мельницы Вальтер начал собирать механизм. Отобранные жернова он и помощники-кметы долго доводили до идеального состояния, шлифуя каменную поверхность песком, делая специальные насечки, чтобы по ним мука ссыпалась куда нужно. Каждая деталь была продумана, выверена, на совесть сделана кузнецом или плотником, которые, пусть и не понимали всей картины, но очень старались, заражённые энтузиазмом Вальтера.
Вскоре к основному стержню, для которого выбрали толстое бревно сухое и гладкое, прикрепили шесть воистину огромных лопастей, похожих на широкие штурмовые лестницы. Каждую пришлось крепить силами всех семерых строителей, но в итоге получилась огромная ладная звезда, каждую лопасть которой Вальтер снабдил механизмом, который позволял натягивать парус, если требовалось больше энергии ветра, и убирать, если мельница простаивала или надвигалась буря.
На вертикальных и горизонтальных осях расположилась система валов, зубчатых колец и барабанов. Клюгехаммер несколько раз собирал её и разбирал, настраивая механизм, отчего его подручные к ночи валились с ног, проклиная дотошность немца, но негодование быстро сходило на нет, едва Вальтер упоминал пана Куявского и его строгий наказ управиться до жатвы.
В один из тёплых деньков на излёте Июля прискакал на своём мощном жеребце и сам шляхтич, чем немало напугал инженера, решавшего, что тот вознамерился потребовать окончания работ незамедлительно. К счастью, Анджей Северин был в прекрасном расположении духа и только хотел узнать, как идёт дело. Вертевшийся рядом с ним Сбышек полностью оправился от «переговоров» со своим паном и сиял, точно начищенный талер.
— Ещё недели две, пан, и мельница сможет молоть муку, — пояснял Вальтер. — Нужно всё хорошенько закрепить и смазать оси вращения.
— Чтобы не скрипели, правильно! — кивнул Куявский, похлопывая по массивному главному стержню.
— И прослужит мельница дольше, — пояснил Вальтер.
— Славно! Славно, курва мать! — хвалил пан, осматривая механизмы. — А это зачем?
— Это цепь, чтобы мешки подвязывать и поднимать не по лестница, а через крышку в полу, так быстрее будет, — пояснил инженер, продемонстрировав, как с помощью ворота цепь приходит в движение.
— Умно, умно! — произнёс Куявский, принявшись лично вращать ворот.
Ему явно нравилось движение цепи по кругу, отчего вид вельможного пана сделался по-детски озорным и счастливым.
— Занятная штука, это твоя мельница! — произнёс он, оторвавшись от движущейся цепи и принявшись изучать огромные шестерни, приводившие в движение жернова. — Да, пусть и за троих мельница будет молоть, всё равно другой такой не найти на всей Висле! Святым Николаем клянусь!
Он сунул руку за широкий пояс, достал кожаный кошелёк и протянул Клюгехаммеру.
— Держи! Здесь половина уговоренного, остальное отдам после первого помола, — сказа он, вручая инженеру сладко звенящую награду.
Но едва Вальтер успел сказать слова благодарности, к ним подбежал запыхавшейся Сбышек.
— Всадник, ваша милость! Там рыцарь, панове! Во весь опор на нас скачет с пикой наперевес! — кричал он, поддавшись панике.
— Зови мужиков! Собирай их, пусть за вилы и дубины берутся! Курва мать! — зарычал Куявский, хватаясь за меч. — Вальтер, драться умеешь? — вдруг спросил он у инженера.
— Ещё бы! Я в Оксфорде учился! — воскликнул тот, вытаскивая из-за пояса острый тесак, которым иногда поправлял огрехи плотника и рабочих, делавших деревянные детали.