Мельничиха из Тихого Омута 2
Шрифт:
— А они чем помешают? — мрачно и подозрительно спросил судья. — Ты опять что-то задумала?
— Какой ты недоверчивый, — покачала я головой. — А ведь мы с тобой вроде как жених и невеста. Должны друг другу доверять. Что тебе стоит посидеть дома? Зато потом обещаю блины с икрой. Тебе ведь понравилось в прошлый раз?
— Понравилось, — признал он и помрачнел ещё больше.
— Вот и хорошо, — я поцеловала его в щеку, а он даже не повернул голову, чтобы поцеловать меня в губы.
Он был недоволен, и я знала — почему. Но не хотела даже начинать
В ночь, когда судье полагалось сидеть дома, мы с Жонкелией выгнали из стойла Лексуса, приманивая его яблоками, и увели в лес. Меня колотило — зуб на зуб не попадал, а старушенция была до безобразия спокойной.
Идти приходилось в темноте, потому что луны не было, а фонарь мы с собой не взяли специально. Зато взяли верёвку и мешочек с яблоками.
— Вот здесь, — я нашла свой опознавательный знак — белые тряпочки, повязанные на ветках. — Теперь ждите…
Похлопав по шее Лексуса, я привязала к его узде верёвку и несколько раз проверила крепость узлов.
— Всё будет хорошо, — сказала я дрогнувшим голосом.
— Утешай себя, — проворчала Жонкелия, громоздясь на осла.
Я помогла ей сесть в седло, а она повесила мешочек с яблоками на плечо и спросила:
— Свисток взяла?
— Да.
— Тогда иди. У меня ноги замёрзли. Простудиться ещё не хватало.
— Ладно… — прошептала я и порывисто обняла старуху.
— Ну, будет, будет, — она погладила меня по спине и легонько оттолкнула. — Иди уже, охотница на ведьм.
Выдохнув, я пошла прямиком к озеру, держа верёвку в руке. Мы остановились как раз напротив камня, где в прошлый раз я читала гримуар, и когда я вышла из леса, то сразу увидела моргелютов, болтавшихся на поверхности воды в обнимку с «Чёрной курочкой».
— Гребите поближе к берегу, — приказала я им, заходя в воду по колено. — Уже холодно, не хочу далеко заходить.
Пыхтя от натуги, водяные подплыли ко мне настолько близко, насколько позволяли габариты моргелюта Турсо. Я слышала, как скрипят камешки, царапая его чешуйчатый живот.
— Открывайся, — велела я книге, и она послушно раскрылась. — А теперь — тихо, — сказала я моргелютам. — Я буду учить заклинание, чтобы ни полслова мне.
Каппа пискнул, показывая, что приказание понятно, а я сделала вид, что перелистываю страницы, отыскивая нужное колдовство.
На конце верёвки была загодя сделана петля, и теперь мне предстояло надеть эту петлю на книгу.
— А верёвка зачем, хозяйка? — спросил вдруг Каппа своим пронзительным скрипучим голосом.
— Для памяти, — ответила я спокойно, хотя сердце так и ухнуло в пятки. — Знаешь, узелок на память?
Каппа промычал что-то в ответ, а я перестала прятать верёвку, раз уже они её заметили, и набросила петлю на книгу, затянув узел как можно туже.
Буквы на чёрных страницах вспыхнули, словно книга начала что-то подозревать, и в этот момент я схватила свисток, висевший у меня на шее, на шнурке, и дунула изо всех сил.
Верёвка натянулась до предела, плотно обхватив гримуар поперёк страниц, а я бросилась на берег, не оглядываясь.
Позади раздался истошный визг Каппы и глухое подрыкивание Турсо, а потом раздался звук, похожий на тот, что издаёт пробка, вылетая из бутылки шампанского, и мимо меня, едва не сбив с ног, пролетела чёрная книга, отчаянно пылая огненными буквами.
В этот самый момент Жонкелия должна была гнать Лексуса напропалую. И похоже, он мчался с приличной скоростью, потому что книгу проволокло по камням, по траве, а потом она исчезла в лесу. Только бы не зацепилась ни за какую корягу! Только бы осёл не остановился!
Меня на верёвке не тянули, и поэтому я двигалась гораздо медленнее. Мне удалось почти выбраться из воды, когда вокруг щиколотки обвилось что-то гибкое, как змея, и холодное даже через сапог. Я не удержалась и рухнула лицом вниз, беспомощно взмахнув руками.
Меня потащило обратно в озеро, я цеплялась за камни, сдирая кожу на пальцах, и дёргала ногой, пытаясь освободиться от змеиной хватки. Каким-то чудом мне удалось выдернуть ногу из сапога, и я на четвереньках помчалась на берег, едва не подвывая от страха.
— Отдай книгу! — неслось мне вслед. — Зачем взяла?!
Только добравшись до валуна, я поднялась на ноги и оглянулась. В воде бесновались моргелюты — Турсо драл в мелкие клочки мой сапог (хороший, кстати, с меховой опушкой), безносый метался из стороны в сторону, облепленный своими волосами, как водорослями, а Каппа подобрался ближе всех к берегу и тянул ко мне перепончатые лапы.
— От этой книги — только зло, — сказала я, тяжело дыша. — И не притворяйтесь, что этого не понимали!
— Книга принадлежит озеру! — верещал Каппа, уже шлёпая по мелководью. — Верни книгу!
Я не стала ждать, когда он доберётся до меня и рванула в лес, под защиту деревьев. Я понятия не имела, сколько водяные могут находиться на земле, поэтому просто бежала — как можно дальше.
— Ты никогда не вернешься домой! — камнем в спину ударил меня крик Каппы. — Без книги — никогда!
Ворвавшись в лес, я мчалась, не разбирая дороги, ломая кусты, спотыкаясь о валежник — дальше, дальше. Мы с Жонкелией условились, что она помчит на Лнексусе прямо до дороги, а оттуда — в деревню. К дому судьи. Ведь моргелюты боятся Рейвена, и у него книга будет в безопасности…
Добравшись до дороги, я позволила себе остановиться, чтобы перевести дыхание. В ушах всё ещё бился истошный крик водяного: никогда не вернёшься домой…
— Возможно, — пробормотала я, хотя водяные уже не могли меня услышать. — Но зато люди не будут больше гибнуть из-за злого колдовства.
— Удрала? — услышала я голос мамаши Жо и рывком обернулась.
Старушенция как ни в чем ни бывало сидела на Лексусе, который мрачно взирал на мир из-под лохматой чёлки. Следом за ослом на верёвке тащилась колдовская книга, и сейчас она выглядела не так внушительно, как в воде. Будто усохла.