Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
– Что с вами?
– дружелюбно спросила я.
– Вы как будто увидели.
– и я замолчала, потому что увидела человеческие ноги в сапогах, лежавшие на берегу. Сам человек находился в воде, но озеро услужливо отхлынуло волной, показав мне светлые волосы и безвольно плывущую руку - крепкую, с широкой ладонью и пальцами, темными от копоти.
– Кузнец Шолдон...
– произнесла я хрипло, потому что горло сразу перехватило и стало трудно дышать.
Я перевела взгляд на листок бумаги, пришпиленный к деревяшке. Там свинцовым
– Вы - сумасшедший, - прошептала я, отступая.
– Нашли время рисовать!
– Рисовать?
– судья нахмурился, продолжая водить карандашом по бумаге.
– Я работаю на месте преступления. Этот рисунок будет направлен в королевский сыскной двор, к вашему сведению.
Я прикусила язык. Конечно же, Светик, ты опять позабыла, где находишься. Здесь нет фотографий, и дознание по преступлениям проводятся пещерными методами.
– Кто будет производить вскрытие? Вы?
– спросила я.
– Вскрытие?..
– Ну, чтобы узнать, отчего он умер. Проверить, есть ли вода в легких и всё такое.
– Кто из нас сумасшедший?
– судья посмотрел на меня с грустной насмешкой.
– Грешно потрошить людей, хозяйка. Это вам не куры.
– Значит, никакого вскрытия не будет? Как тогда вы узнаете, отчего он умер.
– Крови нет, ран нет, - пожал плечами судья, - кожа цвет не поменяла. Скорее всего, он утонул. Утопился. Если бы вы не затоптали следы, то увидели бы, что он спустился сюда один.
– Самоубийство? Но почему?..
– я не могла представить, почему молодой симпатичный парень вдруг решил свести счеты с жизнью.
– А почему вы полезли в воду именно в этом месте?
– спросил судья и посмотрел мне прямо в глаза.
– И ваш муж был убит именно здесь. Что происходит, Эдит? Как это связано?
Он, буквально, гипнотизировал меня взглядом, и я могла только смотреть на него, как кролик на удава, не в силах пошевелиться или заговорить.
– Эдит?
– мягко позвал меня судья и встал с камня, положив руку мне на плечо.
Надо было что-то придумать, как-то отреагировать, что-то сказать, пока Чёрный Человек не начал копать слишком уж глубоко.
– Мне плохо, - сказала я и повалилась ему на грудь.
Чертыхаясь, судья с трудом удержал меня в объятиях, чуть не поскользнувшись на влажных камнях, и чудом не выронив рисунок с места преступления. Подхватив поперек туловища, Кроу перенес меня на берег повыше и уложил на жухлую травку.
– Эй, хозяйка, - позвал он, тихонько похлопывая меня по щекам.
– Очнитесь.
Но я не спешила приходить в себя, и судья забеспокоился.
– Эй, что с вами?..
Он ещё пару раз похлопал меня по щекам, потом взял за руку, пожимая ладонь, потом помедлил и прижался ухом к моей груди, выслушивая сердце.
Я продолжала лежать, не двигаясь. Судья выпрямился, снова подергал меня за руку, а потом я почувствовала, как он потянул вязки на моем корсаже, пытаясь их распустить.
– Хотите получить пощёчину?
– спросила я, не открывая глаз.
– Какого чёрта вы представление устраиваете?
– сердито сказал Кроу, сразу же отстраняясь.
– Поднимайтесь, обманщица.
– Не хочу, - ответила я, продолжая лежать на земле.
Глаза я открыла и посмотрела на судью снизу вверх. Он стоял передо мной на коленях и был сердитый, как мышь, не добравшаяся до крупы.
– Почему не хотите?
– требовательно переспросил он.
– Переволновалась, - коротко ответила я.
– Испугалась. Да и, вообще, устала. Мне надо отдохнуть.
– Отдохнуть рядом с утопленником?
– уточнил судья, но сам уже сел рядом, поставив локоть на колено и уставившись на озеро.
– Тележка тяжелая, - сказала я, глядя в синее небо над нашими головами.
– Я купила мяса, мёда и яблок. И ещё молока, и масла... И ещё кое-чего по мелочи.
– Восхищаюсь вашей хозяйственностью, - саркастически хмыкнул Кроу.
– С утра пошла в лавку к господину Квакмайеру, - продолжала я, не обращая внимания на его ироничный тон, - и попросила побыть свидетелем при заключении договора. Его и... господина Шолдона. Квакмайер пообещал, что поговорит с ним. На следующей неделе собирались ехать в город.
– Теперь придется искать другого свидетеля, - буркнул судья.
– Какая досада!
– Вы не понимаете?
– я приподнялась на локтях.
– Меня пытались убить после того, как я встретилась с кредиторами мужа, а когда сегодня снова заговорила о договоре по долгу, и сказала, кого хочу увидеть свидетелями со своей стороны - один из свидетелей скоропостижно умер. И что-то мне подсказывает, что его убили. Вы не думаете, что господину Квакмайеру тоже угрожает опасность?
– Не думаю, - судья мазнул взглядом по моему корсажу и сразу же отвернулся.
– Потому что Шолдон утонул около полуночи. С полуночи до трех, если быть точным. Так что к вашему делу его смерть не имеет никакого отношения.
– Утонул в полночь? И как вы это определили?
– поинтересовалась я, не поверив ни одному слову.
– Цыганка нагадала?
– Какая цыганка?
– он не удержался и опять посмотрел на меня. Вернее - на мою грудь, чуть видневшуюся над вырезом рубашки.
Я села и демонстративно затянула шнурки на корсаже, завязав их на узел и на два бантика.
– Прошу прощения, - сказал судья мрачно.
– Не удержался. Но я ничего и не видел, так что не переживайте.
Разумеется, я ему ни капли не поверила, потому что сейчас он смотрел на мои ноги. И я тоже на них посмотрела - ничего так ножки, в полосатых чулочках, в новых башмаках с каблучками и пряжками. Милое зрелище. Сама бы любовалась. Но не в то время, когда почти на моих глазах убили человека.