Мельницы богов
Шрифт:
– А мы рады, что вы разрешили представителям духовенства посетить Соединенные Штаты, ваше превосходительство.
Он небрежно махнул рукой:
– Румыния – не тюрьма. Здесь каждый может ездить, куда захочет. Моя страна является символом социальной справедливости и демократии.
Мэри подумала о длинных очередях у магазинов, толпе в аэропорту, евреях, стремящихся эмигрировать.
– Вся власть в Румынии принадлежит народу.
«В Румынии есть концентрационные лагеря, которые нам не показывают».
– Со всем уважением к вам, господин президент,
Он нахмурился:
– Это диссиденты. Возмутители спокойствия. Мы оказываем миру услугу, что не выпускаем их, держим все время под контролем.
– Господин президент…
– Здесь к евреям относятся лучше, чем в любой другой стране за «железным занавесом». В 1967 году после арабо-израильской войны Советский Союз и все остальные страны Восточной Европы разорвали дипломатические отношения с Израилем. Все, кроме Румынии.
– Я знаю об этом, господин президент, но факт остается фактом…
– Вы уже попробовали черную икру? Она просто великолепна.
Луи Дефорже предложил заехать за Мэри, но она сказала, что ее довезет Флориан. Она позвонила доктору и предупредила, что задержится. Ей надо было вернуться в посольство и написать отчет о беседе с президентом Ионеску.
В посольстве дежурил Ганни. Морской пехотинец отдал ей честь и открыл дверь. Мэри прошла в свой кабинет и зажгла свет. Она остановилась как вкопанная. На стене было написано красной краской: «ОТПРАВЛЯЙСЯ ДОМОЙ, ПОКА ЖИВА». С побелевшим лицом она выскочила из кабинета и побежала вниз.
– Что-нибудь случилось, госпожа посол? – спросил Ганни.
– Ганни, кто был в моем кабинете?
– Никто, госпожа посол.
– Где журнал записи посетителей? – Она старалась говорить спокойным голосом.
– Вот, пожалуйста. – Ганни протянул ей журнал.
Здесь отмечалось время посещений. Она посмотрела, кто приходил в посольство после пяти тридцати, когда ее уже не было в кабинете. Она насчитала двенадцать имен.
Мэри посмотрела на дежурного:
– Люди, которые здесь записаны, – их всех сопровождали?
– Конечно, госпожа посол. Посетители не могут подниматься наверх без сопровождения. Что-нибудь не так?
Что-то было не так.
– Пусть кто-нибудь закрасит надпись на стене в моем кабинете, – сказала Мэри.
Она развернулась и быстро вышла из посольства. Отчет мог подождать до утра.
Луи Дефорже уже ждал ее в ресторане. Когда она подошла к столику, он встал.
– Извините за опоздание. – Мэри старалась, чтобы голос не дрожал.
Он пододвинул ей стул.
– Ничего страшного. Я рад, что вы пришли.
Мэри уже жалела, что согласилась поужинать с ним. Нервы у нее были напряжены до предела.
Дефорже посмотрел на нее:
– С вами все в порядке, госпожа посол?
– Да, – ответила она. – Все прекрасно. – «Отправляйся домой, пока жива». – Я, пожалуй, выпью виски. – Она ненавидела виски, но надеялась снять напряжение.
Сделав
– Быть послом в этой стране, наверно, нелегко. Особенно женщине. Румыны с пренебрежением относятся к женщинам.
Мэри улыбнулась через силу.
– Лучше расскажите о себе. – Ей хотелось сменить тему разговора.
– Боюсь, вам будет неинтересно.
– Вы говорили, что воевали против террористов в Алжире. Расскажите.
Он пожал плечами:
– Мы живем в страшное время. Я думаю, каждый человек должен рисковать чем-то, чтобы не рисковать всем. Я считаю, что с терроризмом необходимо покончить, – страстно сказал он.
«Он похож на Эдварда, – подумала Мэри. – Эдвард всегда страстно говорил о своих убеждениях». Доктор Дефорже был человеком, которого трудно переубедить. Он был готов рисковать жизнью ради своих идеалов.
– Если бы я знал, что мне придется заплатить за это жизнью своих близких… – Он замолчал. – Извините, я пригласил вас сюда не затем, чтобы рассказывать о своих горестях. Здесь прекрасно готовят барашка. Рекомендую попробовать.
– Хорошо, – сказала Мэри.
Дефорже заказал ужин и бутылку вина. Они продолжали разговор. Мэри уже успокоилась и не думала про угрожающую надпись на стене. Она с удивлением отметила, как ей легко разговаривать с этим обаятельным французом. Он так напоминал ей Эдварда. Поразительно, насколько интересы и убеждения Мэри совпадали с интересами Дефорже. Хотя Мэри родилась в маленьком городке в Канзасе, а Луи – за пять тысяч миль от него, их жизнь была во многом одинакова. Его отец был фермером и, накопив денег, отправил Луи в медицинский институт в Париже.
– Мой отец был замечательным человеком, госпожа посол.
– «Госпожа посол» звучит слишком официально.
– Миссис Эшли?
– Мэри.
– Спасибо, Мэри.
Она улыбнулась:
– Пожалуйста, Луи.
Ей было интересно узнать о его личной жизни. Он такой умный и красивый. Наверняка у него было много женщин. Ей захотелось узнать, есть ли у него женщина.
– Вы не собираетесь жениться? – Она сама удивилась своей смелости.
Он покачал головой:
– Нет. Если бы вы знали мою жену, вы бы поняли. Она была необыкновенной. Никто не сможет мне ее заменить.
«Именно так и я отношусь к Эдварду, – подумала Мэри. – Никто не сможет мне его заменить. Он был особенным. И все-таки человек нуждается в друге. Не только для того, чтобы быть любимым. Просто чтобы делиться своими чувствами».
– …Тогда мне и представилась такая возможность, – продолжал Луи. – Мне было интересно поработать в Румынии. – Он понизил голос: – Признаюсь, мне она кажется страшной страной.
– Правда?
– Дело не в людях. Они прекрасные. Но я ненавижу их правительство. Здесь нет свободы. Румыны – самые настоящие рабы. Если кто-нибудь хочет иметь приличную еду и предметы роскоши, его принуждают работать на секуритате. За иностранцами ведется постоянная слежка. – Он посмотрел по сторонам. – Я жду не дождусь, когда мой контракт закончится и я смогу вернуться во Францию.