Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков

Френч Китти

Лестат не храпел как паровоз. Он храпел как истребитель, зависший надо мной, и спал он, конечно, рядом со мной на спине. Голова его лежала на подушке, а тело поверх моего одеяла.

– Мелоди?
– сказал кто-то, я впервые была рада появлению призрака. Я включила лампу и села. Рядом с кроватью стояла женщина с тревожным видом. Я бы дала ей больше пятидесяти лет, и умерла она, судя по одежде, где-то в 1920х годах. Она хорошо выглядела, и в моей голове мелькнула мысль, что в ее время чулки еще делали из настоящего шелка.

– У тебя очень громкая собака, -

отметила она, словно он мешал ей. Так, может, и было, но и она меня настораживала. Они оба мне мешали, было полпятого утра, и я хотела крепко спать, а не пытаться расслышать что-то за громовым храпом Лестат.
– Я Агнес, - сказала она.
– Агнес Скарборо. Ты расследуешь смерть Дугласа, моего сына.

– Миссис Скарборо, - я села ровнее, желая, чтобы я была бодрее.

– Все сложно, - сказала она. Я не знала, сложно ли ей сосредоточиться из-за храпа Лестата, или она имела в виду причину, по которой пришла сюда.
– Насчет дневников, - в ее голосе звучала боль, - я совершила ужасную ошибку.

И в раздражающей манере призраков она исчезла, словно ее тут и не было. Так бывало, некоторые призраки приходили ко мне, но им было сложно продержаться долго, чтобы поговорить. Сильными призраки были, если умерли недавно или им нужно было передать сообщение, как отцу Арти. Он не мог уйти, пока не обеспечил заботу о сыне. Но Агнес Скарборо умерла больше восьмидесяти лет назад, и если это ее первая попытка поговорить с живым, то я не надеялась увидеть ее в ближайшем будущем. Но что она говорила о дневниках Ллойда? Ужасная ошибка. Как это понимать?

Я посмотрела на Лестата и поняла, что спать уже смысла нет. Я хотела уже приступить к изучению дневников. Мы с неохотой решили оставить это на завтра, когда Гленда принесет перчатки, но мне хотелось знать, что за секреты на этих страницах. У меня точно были желтые перчатки под рукомойником.

От кофе рядом со мной поднимался пар, я сидела за столом и неловко развязывала нити, что сцепляли дневники, пальцами в перчатках. Я провела пальцами по золотым цифрам на обложке первого дневника. 1908. Больше ста лет назад. Я едва могла представить, какой была тогда жизнь Скарборо, как красиво тогда выглядел дом. Было неловко даже открывать дневник, читать мысли и чувства Ллойда. Я нервничала. Он мне не нравился, и я боялась, что после этого стану относиться к нему еще хуже. Я подняла первый дневник, они много лет лежали связанными, и он отцепился от нижнего с шумом. Я повернула лампу так, чтобы она освещала дневник, я глубоко вдохнула и медленно открыла его. Первая страница была в золотистой рамке, красивыми синими чернилами были выполнены слова, что здесь хранятся надежды и мечты владельца. Вот только они принадлежали не Ллойду.

Дневники были написаны Агнес Скарборо.

Глава пятнадцатая:

– Это дневники их матери?
– Марина застыла, пока вешала тонкую куртку.
– Черт!

– Не ругайся, - пробормотала

я, Гленда перестала печатать на миг и посмотрела на меня поверх очков. Она была с моей семьей достаточно долго, чтобы увидеть меня в возрасте, когда я считала, что ругательства придают мне умный вид, но теперь я выросла, а ей предстояло услышать от Марины слова намного страшнее.

Марина присела на корточки и дала Лестату встать на задние короткие лапки и прижаться мордочкой к ее лицу.

– Как прошла первая ночь в новом доме, маленький вампирчик?
– сюсюкала она с ним, морща нос, когда он лизнул ее.

– О, прекрасно, - сказала я, не скрывая сарказм.
– Украл мою еду, загадил пол, а потом забрался ко мне в кровать. Я спала на диване, потому что от его храпа в ушах звенело.

– Не-е-ет, - сказала она, словно я врала, чтобы очернить его.
– Ты боялся, малыш? Так все было?

Я вспомнила, как он радостно спал и храпел, словно пьяница, в четыре утра. Нет, он точно не боялся.

– Он будет днем здесь?
– спросила вежливо Гленда и отодвинула ноги, когда он пошел к ней. Когда я кивнула, она открыла сайт и щелкнула на предложение бутылки со спреем, убирающим запах. Бабушкины слова о рвоте возымели эффект. Гленда не могла иначе, утром она прибыла с тремя пачками перчаток. Одна была для «Веселых духов», одна нам и одна запасная, потому что нельзя было угадать, когда они понадобятся.

Арти пришел к 9:10, согнулся, упер руки в колени, задыхаясь.

– Арти, что случилось?

Он перевел дыхание.

– Пропустил автобус, - он сделал паузу.
– Змея сбежала.

Мы втроем посмотрели на него в ужасе, и даже Лестат понял, потому что опустился на живот и уткнулся носом в мою ногу.

– Ты поймал ее?
– едва смогла спросить я. Я одна искала взглядом на его теле питона? Я проверила его рукава, воротник, штаны. Все чисто.

К моему облегчению, он кивнул.

– В корзине с бельем у соседей. Сказали, что она чуть не добралась до туалета, где был как раз муж соседки, - рассказывал Арти с огромными глазами. Я тревожилась больше за соседа, чем за змею. Я не могла представить себя при встрече с такой змеей.

– Черт возьми, - поежилась Марина.
– Напомни, чтобы я к тебе не ходила.

Гленда в этот раз не обиделась на ее слова, хотя я ожидала увидеть ее с сетью для ловли змей или чем-то похожим через пару минут, просто на всякий случай.

– Ладно, давайте уже читать дневники Агнес.

Мы с Мариной и Арти устроились за моим столом после обеда, дневники и перчатки были на месте. Мы объелись курицы и паэльи с чоризо, мама поделилась этим, ведь готовилась к вечеринке за ужином на выходных. Я слышала об этом впервые, но не спрашивала ее, потому что она меня не приглашала, да и паэлья пахла божественно. Мы проглотили полные миски, и даже Лестат, после чего он сел и смотрел на Арти с пренебрежением, пока тот доедал. Лестат лег спать, и я была рада, что он выбрал лежанку, что я купила для него, и тихо спал на животе, а не храпел, лежа на спине.