Мелодия Джейн
Шрифт:
– Педикюр тоже делать? – спросила маникюрша, миниатюрная азиатка с сильным вьетнамским акцентом.
– Какой еще педикюр? – покосился на Джейн Калеб.
Джейн против воли расхохоталась.
– Да, – кивнула она маникюрше. – Педикюр делать обязательно. И еще парафиновую ванночку, пожалуйста.
К тому времени, когда они вышли из салона красоты, оба успели проголодаться, но Калеб заявил, что не горит желанием идти в модное место для девочек, и Джейн повела его в «Айленд барбекю хаус». Они сидели за столиком на улице и ели ребрышки с хлебом из кукурузы. Было по-прежнему прохладно, но появившееся солнце внесло приятное разнообразие в многодневную череду беспрерывных дождей. Поливая медом второй кусок кукурузного
– Признайся, что тебе понравилось.
– Ты про поход в этот дурацкий салон?
– Ага! Ну давай. Ведь понравилось же, правда? Хотя бы немножко.
– Разве что массажное кресло. Только не говори никому, а то от моей репутации на улице в два счета ничего не останется.
– Да ладно, кому я могу сказать? – пожала плечами Джейн. – Я же вообще ничего о тебе не знаю.
Калеб подозрительно сощурился:
– Значит, ты все-таки намерена устроить мне допрос с пристрастием, хотя обещала этого не делать?
– Нет, – с невинным видом ответила Джейн. – Мне просто любопытно узнать о тебе больше, вот и все. Разве это преступление?
– Там нечего узнавать, – отозвался он.
– Не верю.
Калеб снял бейсболку и положил ее на стол:
– Меня растила тетка, после того как у отца из-за пьянства отказала печень. Мама погибла в автомобильной аварии, когда я был совсем маленьким. Она тоже пила. Влетела в машину развозчика пиццы, который тоже погиб. Говорят, я был с ней в машине, но я этого не помню. С тех пор у меня шрам на подбородке. Тетка увезла меня к себе в Спокан. Летом жара, зимой холодина. Одинокие вечера у себя в комнате. Школьный психолог обнаружила, что я синестетик [3] . С музыкой меня познакомил один старик на улице. Я стал разносить газеты, чтобы заработать, скопил денег и купил себе гитару. Выучил шесть аккордов. Написал тысячу песен. С тех пор не мыслю жизни без музыки. Когда мне было шестнадцать, тетка умерла. Меня пытались устроить в приемную семью, но я сбежал. Бродил по горам, пока не пришел в город. С тех пор вся моя жизнь – сплошные горки. То вверх, то вниз. То находил работу, то терял ее. Но так и не бросил музыку. И вот я здесь. Одетый, как работяга из какого-нибудь фильма, подрядился работать у женщины, которая хочет помочь мне без видимых причин.
3
Синестезия – особенность восприятия, при котором сигналы, исходящие от различных органов чувств, смешиваются и синтезируются. Одним из примеров синестезии является так называемый цветной слух – способность человека ассоциировать слышимый звук с каким-либо цветом.
Джейн так заслушалась, что не донесла до рта кусок хлеба. Струйка меда стекала на стол.
– Ух ты! – произнесла она, когда он закончил. – Кто бы мог подумать.
– Я подумал, лучше прояснить этот вопрос раз и навсегда. – Калеб снова нахлобучил на голову свою бейсболку. – Чтобы ты могла удовлетворить свое любопытство.
Джейн положила недоеденный хлеб на тарелку:
– Мне жаль, что так вышло с твоими родными.
Калеб отвел взгляд:
– Какие ноты тебе выдали, по тем и играть приходится, так ведь?
– Значит, у тебя никого нет? – Он кивнул. Джейн не хотелось причинять ему боль, и она быстро сменила тему: – Ты сказал, что ты синестетик. Что это значит?
– Это значит, что я слышу звуки, как цвета.
– Правда?
– Да. Не все подряд, только часть. Всю музыку. И большинство голосов.
– И какого же цвета мой голос?
– Синего, – ответил он. – Очень красивого синего цвета.
– Так вот каким образом ты узнал меня по голосу, когда я тебя нашла?
Калеб кивнул и ожесточенно вгрызся в кость.
Джейн сделала глоток диетической колы и покосилась на вывеску с рекламой пива в витрине.
– Судя по всему, у тебя наследственная предрасположенность к алкоголю. Как и у меня. Ты когда-нибудь увлекался выпивкой?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Немного, наверное. В юности. Но теперь я спиртного в рот не беру, потому что не хочу кончить как отец.
– Вообще ни капли?
– Я дал себе слово никогда не пить.
– Я тоже пью не слишком часто. Моя мать – алкоголичка в завязке, а брат – самый что ни на есть запойный пьяница. Я долгое время не употребляла алкоголь вообще. Даже вступила в мормонскую церковь, когда узнала, что им нельзя пить.
Калеб улыбнулся. Губы у него были перемазаны мясным соусом.
– А я в детстве пытался податься в Свидетели Иеговы, но тетка меня не пустила.
– Не знала, что Свидетелям тоже нельзя пить! – расхохоталась Джейн.
– Я не в курсе, можно им пить или нет, – ответил Калеб. – Я хотел присоединиться к ним потому, что тот чувак, который пришел к нам проповедовать, сказал, будто в их раю животные умеют разговаривать.
– Ты меня разыгрываешь! Говорящие животные!
– Так сказал тот чувак. Я тогда подобрал бездомную кошку, но она вскоре умерла. Вот я и подумал, как было бы здорово снова ее увидеть. А может, даже и поговорить с ней. В общем, тетка сказала, что они все еретики. Впрочем, думаю, она не слишком хорошо разбиралась в таких вопросах, ведь, заболев, она сказала, что это Божья кара за то, что она атеистка.
– Божья кара за то, что она атеистка?
– Ну да. Слышала когда-нибудь такую глупость?
– Нет! – прыснула Джейн. – Если не веришь в Бога, как можно считать, что Он наказывает тебя за то, что ты в Него не веришь?
– Я тогда так и сказал ей. Но люди верят в самое невероятное.
– Я уже вообще не знаю, во что верю. – Джейн отодвинула от себя тарелку.
– Я тоже, – кивнул Калеб. – За исключением музыки. В музыку я верю.
Когда с обедом было покончено, Джейн повезла Калеба в местный хозяйственный магазин. Они двинулись вдоль стеллажей, складывая в тележку все, что могло понадобиться Калебу для работы: секаторы, прочные кожаные перчатки, лопату. Когда он поинтересовался, почему у нее нет всего этого в хозяйстве, Джейн лишь пожала плечами и ответила, что раньше платила соседскому пареньку за то, чтобы он время от времени приходил и приводил ее лужайку в божеский вид, но парень вырос и пять лет назад уехал в колледж.
– Значит, ты плюнула на двор и позволила ему зарасти? – спросил он.
– Наверное, – кивнула она. – У меня было столько хлопот с дочерью, что двор отошел на второй план.
Калеб промолчал.
Когда они подкатили тележку к прилавку, продавец, сидевший за кассой, поднял глаза от журнала «Оружие и боеприпасы», который читал, и его усы дрогнули в нервной улыбке.
– А, Джейн, привет! – затараторил он. – Бекка все никак не соберется позвонить тебе насчет страховки. Дел в последнее время невпроворот. Но она помнит, что обещала позвонить.
Джейн только рукой взмахнула:
– В любое время, Ральф.
– Никак собралась взяться за джунгли у себя за домом? – заглянул в их тележку Ральф. – А что это с тобой за красавчик? Будет у тебя в саду работать? Ой, а с лицом-то что у тебя случилось, приятель?
– Ничего не случилось! – отрезал Калеб. – Это родимое пятно, и, когда меня о нем спрашивают, это задевает мои чувства.
При виде смущенного выражения, промелькнувшего на лице Ральфа, Джейн с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть.