Мелодия первая
Шрифт:
Теперь я уже помнила, осознавала, что это действительно со мной было, но в это время я находилась вместе с эльфом на уцелевшей вышке… Вот только почему сейчас я стою вместе со всеми, с неумолимой ясностью наблюдая за приближением атакующих тварей… Холодное дыхание так близко, клыки рвущие мягкую человеческую плоть, кровь, забрызгивающая все вокруг…
Женщины, дети… Темным шакалам все равно, все мы для них лишь мясо и развлечение. Двуногие, слабые, те, кто с оружием, были убиты еще в самом начале, сметены первой волной. Теперь лишь напуганные до смерти беспомощные
— Помогите! О Боги, ну помогите же…
— Аррей, милый, сынок, где же ты?!
— Нет!
— Сай, Сай, нет… только нет…
Агония десятков людей, их смерть, одного за другим, кровь, внутренности, чести тел, разбросанные по земле. И медленно приближающийся ко мне дафр, морда которого уже изрядно вымазана человеческой кровью.
Выхода нет.
Мы все умрем.
Здесь и сейчас.
И я закричала… Мне было так больно и так страшно, что я пыталась хотя бы через этот крик дать миру знать…
Как же он несправедлив…
Я билась в судорогах, возвращаясь к реальности. Мой рот крепко сжимала чья-то ладонь, но рассмотреть в непроглядной темноте ночи, сквозь собственные слезы человека, сжимающего меня в объятиях, было невозможно… И мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и вспомнить. Кто я, и где я нахожусь.
— Шейн? — тихий шепот эльфа. — Все хорошо, мы в пещере, в Эйеме, помнишь?
Золотисто-желтые глаза, смотрящие на меня в упор. Я кивнула, и он медленно опустил руку.
— Водяное?
Всего одно его слово, и я разрыдалась окончательно, уже не в силах сдержаться. Уткнулась лицом эльфу в грудь, задыхаясь от слез безысходности, оплакивая ушедших безвозвратно. Убитых так жестоко и так беспощадно.
— Ты не могла им помочь, просто пойми это, девочка… — Арнел'лиан осторожно гладил меня по волосам. — Если бы ты попала в окружение, то погибла так же, как и все. Оттуда не было выхода, малыш… Не было шанса.
— Я знаю. И от этого мне становится только хуже.
Я вытерла слезы, стараясь дышать как можно ровней и отвернувшись от остроухого. Но Лиан бережно меня обнял, крепче прижимая к себе.
— Спи, Шейнара, то что было уже не исправить. Твои кошмары только убивают сознание, но чувство вины все равно ничего не изменит…Просто спи.
Я закрыла глаза, вновь погружаясь в темноту.
Вряд ли теперь я смогу «просто» спать…
Где-то вдалеке барабанил по земле нескончаемый дождь. Шуршал в траве на поляне какой-то зверек, шелестел ветер. В тоже время рядом поразительно вкусно пахло свежестью, хвоей и ванилью. Я перестала прислушиваться к посторонним звукам и обращать внимание на запахи, медленно открыла глаза и тут же натолкнулась взглядом на белую ткань чьей-то рубашки. Только секунд через десять я запоздало сообразила, что сегодняшней ночью спала вместе с княжичем, который ночью меня успокаивал после кошмара. А так же я наконец заметила, что обнимаю его за шею. Хотя это было только начало. По всем ощущениям на моей ноге точно лежала сверху его нога, плюс на моей талии покоилась его рука.
Я осторожно, не желая его будить, постаралась высвободиться. Эльф недовольно выпустил меня из объятий, заворочался, но так и не проснулся. А я слышала, что остроухие спят чутко, а этот дрыхнет, хоть бы что!
Желание сделать ему гадость пересилило здравый смысл.
— Подъем!!! — не удержалась я и, наклонившись поближе, проорала ему на ухо.
Эльф вскочил мгновенно, схватившись за лежавший поблизости кинжал, а потом наконец увидел мою ухмыляющуюся физиономию.
— Чтоб тебя, Шейн! — он встряхнул головой. — Разве ж так можно?
— Говорят, вы очень чутко спите, я встала, а ты и не заметил! Где ж твой хваленый слух и внимательность?
— Я «чутко» спал всю ночь, следил, чтобы никакая зараза к пещере не приближалась. А под утро просто позволил себе немного расслабиться! — недовольно буркнул он, поднимаясь.
Мда… кажется, я чуть перестаралась. Шутка не удалась.
— Прости, — я закусила губу, дико жалея о своем импульсивном поступке. Своего ума нет, чужого не займешь…
Княжич только громко вздохнул, вставая окончательно и начиная собирать наши сумки.
— Сегодня днем уже подойдем к поселению, — вдруг сказал он мне. — У меня к тебе лишь одна просьба — молчи, что бы я ни говорил, что бы я ни делал… Если хочешь спасти своего мага и узнать что-нибудь о противоядии, молчи.
Я решила, что раз у кентавров смолчала, значит и сейчас смогу. Наверное, все эти мысли прекрасно читались у меня на лице, потому что Лиан скривился.
— Шейн, у кентавров ты была на грани, миг и сорвалась бы. Иланты такого не потерпят. Пусть женщины и мужчины имеют у них равные права, но ты… Ты — человек, Шейнара, а значит, ты — никто. Пустое место, еще и изрядно Первыми презираемое.
Его слова жестоко били в самое сердце, так может истязать и причинять боль только истинная правда.
— Спасибо, княжич, — мой голос сочился ядом и обидой. — Я запомню твои слова.
— Шейн, — он чуть растерянно на меня смотрел. — Но это правда, лучше ты услышишь ее от меня, чем потом неожиданно для себя столкнешься с отношением самих илантов.
— Откуда же, Арнел'лиан, тебе так хорошо известно об этом? — я постаралась быть равнодушной, с легкой насмешкой возвращая ответный взгляд листоухому. — Не потому ли, что и светлые относятся к людям точно так же?
— Шейн, ты… — он запнулся.
— Права? Продолжай, не стесняйся.
Он прожег меня янтарем своих глаз, сжал кулаки, замер на месте, как мраморная статуя.
— Ты права. Теперь тебе легче жить?
— Намного, Лиан, — я горько улыбнулась. — Теперь мне намного легче жить.
Потому что я знаю, что ты презираешь меня и весь человеческий род. Что ты считаешь меня пылью у своих ног, бездумным и слабым животным. Пустотой…
Теперь мне действительно легче. Я нашла хоть один повод, чтобы постараться избежать любви к тебе, листоухий. И мне правда легче…