Меловой крест
Шрифт:
Пришлось согласиться.
Можно ли пасть ниже?..
Глава 26
Я все чаще тоскую по ним, по моим старым друзьям, Юрку и Алексу.
И все чаще пью в одиночестве, ведя с ними воображаемые споры. Их живое присутствие в какой-то степени заменяет фотография, сделанная много лет назад в парке культуры и отдыха имени Горького, где мы проводили немало времени, играя на деньги в бильярд с приезжими лопухами из захолустных советских городков, вроде какого-нибудь Крыжополя или Верхнепердянска.
Конечно,
На фото Алекс и Юрок стоят рядом, пристально глядя в объектив аппарата, — будто всматриваются в будущее. О том, что они видят его, говорят их глаза, вернее, озабоченно сдвинутые брови, образующие подобие островерхой крыши, и мудрый провиденциальный прищур. Впрочем, возможно, щурились они от солнца, а брови сдвинули потому, что были, как всегда, "под мухой", и сосредоточенно обдумывали, где бы еще выпить.
Иногда я достаю из тайника ту картину и ставлю ее перед собой. И тогда мы плачем вместе — истекающая осенним дождем московская улица с вечно спешащими куда-то прохожими и я, постаревший на тысячу лет…
Моя жизнь изменилась. Я добился если не славы, то богатства, что тоже немало… Но в моем холодильнике, если порыться, при желании можно найти и кусочек костромского сыра с лихо загнутыми кверху краями, и черный надкушенный сухарик, отраду бережливого Плюшкина, и даже початую бутылку водки, в которой плавают хлебные крошки.
Безотрадно нищенский вид холодильника, как я уже однажды заметил, вовсе не свидетельствует о моей бедности.
Скорее, он говорит о некоторых чертах моего характера, которые порой меня самого ставят в тупик.
Живу я теперь в собственном доме, построенном по моему проекту, и поэтому в этом несуразном, на чей-то недоброжелательный взгляд, доме предусмотрено так много ненужного.
И все эти излишества, включая телевизоры и люстры в туалетах, лифт с фикусами и мягкими креслами, зимний сад (с секвойей, разумеется!), небольшой концертный зал, где я развлекаю себя любительской игрой на белом рояле, и, конечно, мастерскую с прозрачными стенами и потолком из горного хрусталя, не кажутся мне избыточными. Потому что, во-первых, я чувствую себя здесь комфортно, а во-вторых, оказалось, что роскошь не бывает чрезмерной. Даже пошлая роскошь парвеню… И у меня уже возникает ощущение, что я жил здесь всегда.
В мастерской я работаю все реже и реже, зачастую используя диваны, которые занимают львиную долю ее площади, для занятий любовью с юными натурщицами. Что, понятно, не лишено известного удовольствия.
Недавно в моей мастерской побывала королева Марго. Уже без брата…
Марго оказалась совершенно неуемной. Откуда в этой субтильной девочке столько страсти и любви к жизни?
Когда я, измочаленный неуместными в моем возрасте сексуальными фокусами (которые временами напоминали мне опасные для жизни полеты под куполом цирка), рассеянно ковырял в носу и предавался размышлениям о причудах нынешнего времени, затолкавших девицу с проткнутым железной булавкой пупком в мою постель, она своим мальчишеским, хрипловатым от постоянного курения, голосом возмущенно потребовала активного продолжения.
Марго, видно, всерьез вознамерилась получить от стареющего партнера исчерпывающую сексуальную сатисфакцию, ошибочно приняв меня за неутомимого, не знающего покоя любовника. Мне ничего не оставалось, как, сославшись на Библию, процитировать ей тут же в спешке придуманное изречение. "Да оскудеет мошна дающая", — сказал я и молитвенно сложил свои руки на ее маленькой груди…
Марго, переваривая услышанное, долго думала, потом произнесла бессмертную фразу.
— Не оскудеет, не переживай. Не оскудеет… — с угрозой сказала она и нежно погладила у себя между ног.
Да, по сравнению с тем, что я имел раньше, моя нынешняя жизнь на первый взгляд кому-то может показаться сказочной. Конечно, богатство и все, что с ним связано, штука совсем не плохая.
Когда я думаю о том, сколько было потрачено нравственных и физических усилий, чтобы состоялось то, что меня окружает, мне становится не по себе. Неужели все пережитые мною страдания, тяжкие сомнения, мучительные колебания стоили того, чтобы им отдаваться с такой неосмотрительной безоглядностью и самоедством?
Моя жизнь, действительно, похожа на сказку. Но все эти бесконечные интервью, тусовки со всякой нечистью, выдающей себя за сливки общества, разговоры с пустыми, неумными людьми, считающими, что если и есть где-то центр Вселенной, то он расположен в их канцелярии, — все это приедается…
И не радуют ни дорогие кабаки, ни дорогие женщины, ни известность, заработанная бесчестно, ни новые друзья, которые исчезают так же неожиданно, как и появляются…
Недавно мне приснился сон, заставивший меня задуматься. А, может, все то, что меня окружает, и есть сон, а настоящая жизнь — это то, что мне только что приснилось? Мысль не новая… Но…
И приснилась мне лунная дорожка, по которой я иду навстречу Алексу и Юрку…
И никак не могу их встретить.
А что если мне и в самом деле всё приснилось?..
И нет предательства…
И не было смерти…
Я протягиваю вперед руки, моля простить меня…
Еще можно все вернуть назад…
У меня был шанс, кричу я, и я не мог его упустить…
Но это ли мне было нужно?..
Ах, если бы время открутить назад!..
А время упирается…
Я кричу, требуя, чтобы меня хотя бы выслушали…
И голос мой, прерываемый слезами, тонет в черной тишине ночи.
Пылающие серебряным огнем звезды пронзают мое сердце леденящим светом…
Я слышу голос, подобный грому: И воздастся каждому по вере его!..
И воздастся каждому по делам его!..
Путь мой бесконечен…