Меморандум киллеров
Шрифт:
— Валяй, Юра, слушаю тебя внимательно, но… не более трех минут. Итак?
— Это не телефонный разговор.
— Ах, даже так? Ну тогда в конце дня подгребай к Славке в контору, там и пересечемся. Надеюсь, уж он-то тебе не помешает?
— Александр Борисович, это тот самый случай, когда я могу довериться полностью только одному человеку, то есть тебе. А дальше, когда выслушаешь, скажешь сам, что мне делать и с кем советоваться еще.
— Вопрос, надо понимать, жизни и смерти? — пошутил Турецкий.
— В общем, да… — абсолютно серьезно ответил Гордеев.
— Эва, Юра, ты уж как-нибудь поосторожней… словами-то бросаться…
— Так это ж не я. Но ты угадал, уровень примерно такой.
— Что ж нам с тобой делать-то? — Турецкий задумался. — И Славке обещал… Ну это ладно, объяснить всегда можно… А насколько это срочно?
— Я сегодня вернулся из Котласа, в колонии был, у одного… клиента.
— А я, кажется, что-то слышал… Ах, нуда, Славка же при мне звонил туда, в Управление внутренних дел. Точно!
— Ты у него один тогда был? — осторожно, холодея и чувствуя, как спина покрывается ледяным потом, спросил Гордеев.
— Нет, мы как раз по одному делу совещались. Еще несколько человек, ну, его сотрудники, да ты наверняка знаешь. А что, имеет значение?
— Боюсь, что да. Вернее, я это только сейчас понял. Ну-у, бли-ин!
— Юра, что с тобой? Слушай, если у тебя земля действительно горит под ногами, приезжай сюда, поговорим у меня в кабинете. Только учти, я после обеда должен быть в городской прокуратуре. Там проблемы.
— Лечу…
И он «прилетел» на Большую Дмитровку, в Генеральную прокуратуру.
Турецкий с легкой иронией оглядел его — запыхавшегося и небрежно выбритого, что было весьма нехарактерно для щеголеватого, успешного адвоката.
— Когда, говоришь, прибыл-то? Нынче? А что ж это вот? — Александр Борисович небрежно провел кончиками пальцев по собственному подбородку и щекам.
— Сейчас сам поймешь…
Нет, все-таки недаром Юрий в свое время работал следователем, школу у того же Турецкого прошел хорошую и, главное, научился излагать даже сложные, запутанные дела коротко и конкретно. Ему хватило пятнадцати минут, чтобы пересказать все главные события того уголовного дела, которое он принял в порядке надзора, дать объективные характеристики действующим лицам и даже подобраться к собственным выводам.
Турецкий слушал, не перебивая ни единым вопросом, хотя по его глазам было заметно, что их уже накопилось порядочно. Но Александр Борисович привык уважать своих собеседников и без острой необходимости не сбивать их с мысли.
Оставался теперь последний факт, о котором сам Гордеев узнал только утром, уже будучи в Москве, и который практически ставил точку на всем том, чем он занимался в последние дни.
— Итак, сегодня утром я заварил дома кофе, извини за подробности, и решил побриться. Но увидел возле телефонного аппарата, на столике, записанный мною самим номер телефона Управления исполнения наказаний по Московской области, куда звонил перед отъездом в Котлас, ну, уточнял адрес, обстановку и прочее. Там есть неплохой мужик, с которым в прошлый раз беседовал. Вот я и решил снова позвонить, доложиться, что прибыл, что все мои подозрения по делу, увЫ, подтвердились, судебное решение будем пересматривать, ну и так далее. «Привет, — говорю, — Петр Ильич, Гордеев беспокоит, если помните такого…» А он перебивает: «Вы когда прибыли-то, Юрий Петрович?» — «А что? — спрашиваю. — Сегодня, вот только что». — «Вы ведь к Юркину ездили? В Ключевое?» — и называет номер колонии. «Ну да, — отвечаю. — И мы уже обо всем с ним договорились». И тут он меня будто обухом по голове. «Ваш подзащитный, не знаю, что он вам там наговорил, вчера погиб. На лесосеке, как нам доложили, дерево на него упало.
Загляделся, мол, мужик, техникой безопасности пренебрег. Вот и…» Я и говорю: «Убили… Достали-таки, гады…» На том, собственно, разговор и закончился.
— Да, Юра, — вздохнул Турецкий, отводя глаза от каменно застывшего лица Гордеева. — Могу только посочувствовать. Искренне, старик. Но в чем тайна? Ты хотел сказать о своих выводах?
— Я тебе, если ты заметил, Александр Борисович, не назвал практически ни одного имени. Я имею в виду исполнителей. А теперь слушай. Когда Юркина взяли в первый раз и вывозили по проспекту Вернадского, чтобы закопать в лесу, сотрудник «Глории» Филипп Агеев навел на бандитов дорожный патруль. Избитого Юркина освободили, бандитов повязали. Но из-за решетки их вытащил полковник Лыков. Вторичное задержание, обыск в доме Юркина и обнаружение целого килограмма героина производил со своими людьми… полковник Лыков. Ну, про подлоги и прочее я тебе уже рассказал. А теперь, Александр Борисович, вспомни, пожалуйста, когда Вячеслав Иванович звонил в Котлас, в его кабинете на том вашем совещании присутствовал полковник Лыков?
Турецкий даже побледнел. Долгим взглядом уста :вился на Гордеева и мрачно кивнул:
— Был, Юра…
— Ну вот и все… Нет, есть и еще одна деталь, правда, скорей всего, уже несущественная… Которая практически ничего уже не изменит. Разве что как-то поможет наказать подлеца… Перед отъездом я разговаривал с Кристиной, ну, той женщиной Юркина, которая и затеяла пересмотр его дела. Ее папаша — президент Экстра-банка, известная личность. Так вот, оказалось, свой счет Юркин открыл и в этом банке тоже. По принципу — яйца должны храниться в разных корзинках. И мы договорились, что Кристина через отца натравит на «Земфиру» контролеров, чтобы удостовериться, что там никаких незаконных сделок не совершается. А сегодня, когда я приехал, естественно, первым делом позвонил ей и передал привет от Анатолия, он очень просил это сделать сразу…
— А у тебя там что, мобильника не было? — Турецкий с недоумением поднял брови.
— Был, но начальник колонии категорически запретил им пользоваться, предложил оставлять каждый раз у себя. Ну, это понятно, хотел посмотреть на моих абонентов. Так меня каждый раз буквально обыскивали перед тем, как запустить к Юр кину. Короче, я позвонил, а Кристина — в полнейшем отпаде. Ну, там, спасибо, то, другое, а потом и сообщает. Слушай внимательно. Оказывается, фирму только что посещала с проверкой налоговая комиссия, которая финансовых нарушений не обнаружила, но зафиксировала тот факт, что все свое состояние, все имущество господин Юркин еще задолго до ареста завещал законной супруге Анне Николаевне Юркиной, на что имеется и соответствующий юридический документ. А вот Анна Николаевна, вступив во владение фирмой, немедленно написала дарственную на дальнейшее управление ею… Угадай с трех раз, на чье имя?
— Юра, этого быть не может… — тихо проговорил Турецкий. — Неужели Лыков?
— Александр Борисович, теперь ты понял, почему я хотел переговорить именно с тобой и только наедине? Что я могу доложить Вячеславу Ивановичу? Что объясню Денису и его парням? Ну что, скажи?!
— Не кричи… — так же тихо ответил Турецкий. — Ты действительно никому ни слова не говорил об этом?
Гордеев отрицательно потряс головой.
— Я сам найду возможность поговорить со Славкой… Ты ж понимаешь, какой это может быть удар? А с Денисом? Что ж, ему, я думаю, знать надо. У него ребятки шустрые, вот бы и приглядели пока, чтоб этот «товарищ» раньше времени «ноги» не сделал. Ах ты господи боже мой… Но только обязательно предупреди Дениса, чтоб и он пока держал язык за зубами… Так, а где эта Анна Николаевна, ты в курсе?
Гордеев пожал плечами:
— Она меня интересует меньше всего.
— Зря. Именно там как раз и может находиться решение всех твоих оставшихся без ответа вопросов.
Да, видимо, теперь уже и не только твоих… Но ты все-таки добрейся. Поезжай, отдохни и постарайся быть максимально внимательным. Ты ж теперь носитель нежелательной информации. Смотри, остановят, найдут наркотики… либо пистолет подбросят.
— А с покойным Юркиным точно так все и было.
— Тем более. Это ведь дурак учится на собственном опыте, а умный — на чужом… На-ка, — он подвинул Юрию телефонный аппарат, — позвони Денису, скажи, чтоб тебя подстраховали. Если тебе неудобно, давай я ему скажу.