Меморандум киллеров
Шрифт:
— У тебя вообще-то с памятью как? Не жалуешься еще? — неприветливо встретил полковника генерал, не вставая и не протягивая руки. — Может, врач нужен? Так мы это поправим в одну минуту! Ну, чего стоишь? Садись!.. Присаживайся, — поправился он, — а сесть мы все еще успеем, вашу мать… Ты не напомнишь, о чем мы с тобой говорили? — И поскольку Лыков молчал и вопросительно продолжал смотреть на шефа, начал объяснять: — А говорили мы с тобой, Вадим… — Лыков незаметно и облегченно выдохнул, — о том, чтобы провести натуральную разборку в собственных радах, так? Мы ведь и срок установили! А где этот срок?!
— Вячеслав Иванович, — обиженным тоном заметил Вадим, — о разборке
— Покажешь, успеешь еще, — проворчал Грязнов, но, похоже, стал успокаиваться, тональность, во всяком случае, понизил. — Нельзя нам молчать, Вадим, неужели вам, ребята, непонятно, что жалобы и эти… доносы, ну да, поступают не только к нам? — И он опять стал заводиться. — Это вы можете не знать, а я-то знаю! — Он резко похлопал себя по загривку. — Вот где уже они у меня! И там уже не просто хреновина всякая, типа противогаз надели или дерьмократизато-ром этим вашим отходили по почкам! Там вещи куда серьезнее! А вы тут ни мычите ни телитесь! Чего ждете? Когда меня скинут? Так и вы все после этого часа не просидите на своих… стульчаках… вашу мать… Скажи спасибо, что друг мой Саня — все ж таки помощник генерального прокурора, а не хрен собачий — перехватил у себя в конторе та-акую депешу, что мало не покажется. Уфф! Я все сказал, и если ты ни черта не понял, пиши рапорт. А если понял, ступай и немедленно готовь экстренное… внеплановое… закрытое совещание всех начальников отделов и отделений, можешь нескольких старших оперов добавить, чтоб отчитались за свои безобразия. И чтоб никаких этих!.. — Грязнов потряс перед носом Лыкова раскрытой пятерней. — Фиглей-миглей, понял? Давай, Вадик, действуй. От этого сейчас зависит наше ближайшее будущее.
— Один вопрос можно, Вячеслав Иванович? — смиренно спросил Лыков.
— Валяй/чего спрашиваешь? Мы ж одни тут.
— Я вот думал над этим вашим предложением… — Вадим благоразумно выдал собственную идею с совещанием за генеральскую, полагая, что такая форма легкой лести никогда еще не вредила. — И вот чего подумал… А не будет это все наше экстренное мероприятие выглядеть для начальства туфтой?
— Будет, Вадик, — Грязнов задумался, смяв ладонью свой подбородок. — Обязательно будет. А надо, чтоб не было, так? Значит, что? А это означает, чтоб инициатива, дорогой мой боевой помощник, исходила не от нас с тобой. Не из наших кабинетов, а из… Ты понял, о чем я?
— Кажется, да! — Вадим даже просиял. — Каждый отдел в срочном порядке проведет работу с жалобами. И представит отчет. С предложениями о наказаниях виновных. Ну там предупреждение о неполном служебном соответствии. Короче, чтоб наотмашь не наказывать, а как бы… ага?
— Молодец. То самое. И сроку тебе, Вадик, на все про все два дня. И это последний тебе срок! А сообщение по оргвыводам будешь у меня делать не ты, пусть Сережка займется. Не хрен ему за твоей спиной отсиживаться. Я верно мыслю?
Лыков добродушно усмехнулся, как бы показывая, что ему лишний раз постоять за коллегу — совсем и не в тягость.
— Могу идти?
— Давай, — с улыбкой кивнул Грязнов. — Вот поговорил с тобой, и на душе полегче. Кстати, забыл сказать. Мой друг Саня, ну, ты понимаешь? Как-то очень тепло о тебе отзывался. Толковый, говорит, у тебя зам. Может, говорит, мы его в академию засунем, а после я его в Генеральную заберу? Я смеюсь и говорю, что настоящим сыскарям, Саня, цены нет. Так что уж ты в другом месте поищи. А я вот отвалю на пенсию, передам ему свое кресло, а сам с удовольствием пойду к нему консультантом… по некоторым вопросам. Смеется… А может, он прав?
— Ну что вы, Вячеслав Иванович? — прямо-таки по-девичьи засмущался Лыков. — Какой из меня следователь? Конечно, вы правы. Только о пенсии и не думайте. Пока мы с вами.
— Да это понятно, — кивнул Грязнов и махнул ладонью, отпуская.
«Пока мы с вами, говоришь? — Грязнов резко насупился, едва дверь за Лыковым закрылась. — А это мы скоро увидим… Кто с кем… И где…»
Первую свою акцию он мог считать выполненной — контакт и еще раз контакт. И никаких подозрений. Шеф — дурачок, который не может обходиться без своих «боевых» помощников. Прав оказался в этом смысле Саня…
А Лыков, покинув кабинет начальника, отправился к себе, с трудом удерживаясь, чтобы не насвистывать в такт шагам что-нибудь привычное, веселенькое. Верно говорят, думал он, не так страшен черт, как его малюют. И очень, оказывается, уместным стал тот гонорар, на который он не поскупился, сунув в карманы друзей-начальников по хорошему конверту. Надо будет повторить при удобном случае.
4
— Только когда пойдешь сюда, будь внимателен, не переломай ноги. Тут кругом кипит такая стройка! Уже и ко мне вплотную подобрались, к зиме обещали все развалить к чертовой бабушке…
Получив такое предупреждение от Генриха Хайдеровича, в узком кругу — Гены, Александр Борисович сосредоточил все свое внимание на том, чтобы и в самом деле не съехать по скользкой глине — днем шел дождь — в вырытые повсюду траншеи и не перепачкаться с ног до головы той же самой глиной. Вернее, улики и не найти, если надо вычислить, куда это вдруг намылился помощник генерального прокурора на ночь-то глядя?
А что это кое-кому очень хотелось бы знать, несомненно. Александр Борисович в последние дни нет-нет да засекал движущийся следом автотранспорт с затемненными стеклами. Машинки каждый раз были другими, но «брали» его аккуратно по утрам за эстакадой, возле павильона станции метро «Парк культуры», и провожали через весь центр до здания Генпрокуратуры на Большой Дмитровке.
Александр Борисович, конечно, догадывался, кто бы это мог быть и почему именно он, Турецкий, привлекает такое внимание. И, кстати, догадка легко подтвердилась после того, как Славка сообщил ему о своем «жестком» разговоре с Лыковым, касаемо пресловутого и в принципе никому не нужного совещания «по письмам трудящихся», как это еще недавно называлось в государственных и партийных кругах.
Правда, Турецкий немедленно возразил, стараясь убедить Вячеслава, что данное, естественно, никчемное мероприятие может, однако, выявить совершенно неожиданную реакцию многих неизвестных пока, но явно заинтересованных лиц, что, с другой стороны, окажется вовсе и не бессмысленным делом. Но это и не спор даже, а так, игра словами, поскольку оба прекрасно понимали, что если взялись играть, то придется это делать всерьез. Не с дураками же в покер сели…
И вот стоило Славке, как бы между делом, сообщить этому Лыкову, что Турецкий понимает и одобряет их действия — неважно какие, как «хвост» исчез. Тут тебе и вся загадка. Но это обстоятельство ни о чем не говорило, и Александр Борисович, приученный еще в добрые старые времена тем же Грязновым постоянно поглядывать в зеркальце заднего обзора с целью анализа происходящего у тебя за спиной, никогда не считал для себя зазорным следовать этому первому и главному оперативному правилу. Тем более что береженого, как известно, и Бог бережет…