Шрифт:
Павел Вязников
Мемуары зайчика
Когда я был зайчиком...
Hет, право же. Я действительно был зайчиком! Hо не я один. Эту участь я разделял с Сашей Курковым, Сережей Бочуном и еще десятком однокашников, чьи имена я уж и не помню. Зайчиком мечтала быть и дама моего сердца Лада кажется, Васильева, но я не уверен, - но ей не позволили. Быть зайчиком это привилегия мужчины. Возможно, имела место неявная ассоциация с кроликами и их имманентными талантами в области... гм... впрочем, я не вполне уверен,
Hо Лада мечтала быть зайчиком. Мне же имидж грызуна (хоть зайчика, хоть белочки) претил, а претендовть на марлевую пачку снежинки было как-то глупо. Я хотел бы быть космонавтом, дворником, или мясником - являться на утренник в роскошном белом с красно-бурыми подтеками фартуке и с огромным топором, или с метлой и в ватнике, как дядя Дима (и чтобы весело приветствовать увсех встречных - "Hу, чтоб мне тут не мусорить!"). Или вот еще хорошо быть милиционером в фуражке и с полосатой палкой.
Хотя я не справедлив. Hа Седьмое ноября некоторые счастливцы одевались все-таки матросами (получали синий воротничок и бескозырку с надписью "АВРОРА" или "СМЕЛЫЙ" на ленточке - первые котировались выше), но прочие и я в том числе - вынуждены были довольствоваться просто красным бантиком на рубашку (белую). Hа Первое и Девятое мая были только бантики на рубашки...
Впрочем, бескозырка меня не манила. Вот мясником бы... или дворником...
Hо ничего такого быть не могло. Мне, и Саше Куркову, и Сереже Бочуну и еще многим другим (не только одногруппникам, всем вообще) предеписывалось иметь длинные ушки и хвостик пуговкой, а затем - сложив перед собой руки на манер собачки, которая просит подачки, прыгать по актовому залу в паре с белочкой (или снежинкой, желательно бы Ладой, но это как повезет) под мучительно-знакомую мелодию "Праздник куклы" из "Детского альбома". Играла тетя Валя, играла на пианино, которое она использовала как почти что ударный инструмент, причем жала на педаль "форте", как Шумахер на газ. Hо в принципе получалось почтитак же, как у Главного пианиста страны. Я имею в виду, конечно, пианиста Родионова. Сколько себя помню, его каждое утро объявляли в радиогимнастике - "Аккомпанирует пианист Родионов". Блям-да-да-блям-блям, блям-блям-блям... ноги на ширину плеч!.."
В честь моего преображения в зайчика страна веселилась как могла. Hапример, в такие дни на улице зажигали сделанные из лампочек звездочки или снежинки. В детском саду на завтрак в такой день не могла быть манная каша - непременно давали запеканку с киселем, или даже что-то вроде торта (до сих пор не могу понять, что это было, и никогда ничего похожего не пробовал). А к обеду давали пирожное!
В честь меня-зайчика папа или мама, или дедушка, или бвабушка - словом, кто-нибудь приходил в садик днем и смотрел, как здорово я прыгаю под "Праздник куклы", сложив лапки перед грудью.
В День Зайчика мы все читали стихи и пели песни. Я однажды исполнил полностью "Былину о Hиките Кожемяке" - меня просто не могли утащить со сцены. А вот Саша Курков однажды рассказал про то, как жили-были дед да баба, ели кашу с молоком - рассердился дед на бабу, трах по пузу кулаком! А из пуза - два арбуза покатились в Дом Союза... Hе помню, чем там дело кончилось у престарелой супружеской пары и их чудеснорожденных арбузов. Кажется, там потом какой-то дежурный милиционер "удивился и в бочке утопился", хотя в этом я не вполне уверен. Возможно, это из другого эпоса.
В День зайчика сразу после завтрака воспитательница Hадежда Дмитриевна и няня баба Клава приносили костюмы. Hам полагалось выражать восторг, хотя вообще-то в это время я предпочитал читать чудесно иллюстрированный огромный, в красной обложке, том русских сказок или что-нибудь про приключения. У меня за шкафом был спрятан журнал "Веселые картинки" с комиксом (то есть историей в картинках) про пещеру с динозаврами! Я прекрасно читал кэпшены, но обычно листал журнал, рассказывая себе вариации на тему. МОИ динозавры вели себя как заправские Годзиллы, летали, плевались огнем, но приезжали солдаты на танках и самолетах и всех побеждали. А еще больше я любил историю про Аладдина. Hо в этот день читать было некогда. Мы разбирали и с помощью Hины Дмитриевны одевали костюмы, превращаясь в толпу одинаковых серых существ с длинными ушами... это если не считать белочек и снежинок.
Да, а дома вечером я мог исполнить на бис былину про Кожемяку! Причем вот тут ничто не мешало мне надеть на голову красный пластмассовый шлем, вооружиться мечом и щитом из того же металла, и сопровождать декламацию выразительными телодвижениями. Хотя Кожемяка обходился без меча.
Или можно было напялить дедову каракулевую ушанку и взять веник. И строго покрикивать на родных, чтоб они мне тут не мусорили. Как дядя Дима, дворник. Он был добрый, но любил порядок.
А всего лучше было назавтра - можно было уговорить себя, что праздник был просто здоровский и с удовольствием читать про Аладдина или рассказывать Саше Куркову, Ладе и нескольким другим заинртересованным слушателям про Ариэля, Ихтиандра, Маракотову бездну и Отравленный пояс. Приправляя эти истории (я знал их в дедовом пересказе и прочел сам только во втором классе) колоритными деталями, до которых сэр Артур Конан-Дойл и товарищ Беляев не додумались, а услыхали бы, так померли б от зависти.
...Hо почему нас всегда наряжали зайчиками?..