Меньшее из зол
Шрифт:
У Коли было два паспорта - российский и израильский. Прожив несколько лет в Израиле в начале девяностых, позже он вернулся в Москву. Купил квартиру. Школа, разумеется, была еврейская.
Обо всех этих поворотах Колиной судьбы Андрей узнал на ходу. Семья хозяина была на даче, лишних ключей в квартире не нашлось, и Андрей вышел из дому вместе с Колей. Какой сюжет - двойное гражданство на фоне сонной болезни. Жаль, что он вчера сразу завалился спать.
Скобелев понимал, что, возможно, ему придется уже вечером мчаться в Петербург. Он чувствовал ответственность за дела снегиревского Центра и одновременно - внутреннее сопротивление при мысли, что необходимо срочно менять планы. Решением, как всегда в подобных случаях, мог быть отложенный
Коля - уже на пороге - разрешил ему сделать несколько междугродних звонков. Домашний телефон Снегирева не отвечал. Мобильник тоже. Охранники в Центре ничего не знали. Выбор откладывался как минимум до вечера.
Накануне Скобелев запарковался без особого труда - Коля жил на далеком Юго-Западе. Метро, впрочем, было рядом - неоценимое удобство в зажатой варикозными пробками столице. Коля согласился подбросить его на своем "Пежо" до ближайшей станции. "Хочешь полюбоваться Кремлем - поезжай общественным транспортом." В метро Андрей купил газет: "Московского Комсомольца", "АиФ", "Коммерсантъ".
"Сонный вирус." (МК).
"Деньги на сон." (Коммерсантъ)
"Кого укусила муха ЦЦ?"(АиФ)
Подробно обсуждалась вирусная гипотеза пока только в "Московском Комсомольце." Подпись под статьей - "И.Я. Иванов, академик", оставляла читателя строить догадки, членом какой именно из многочисленных параллельных академий он состоит - вряд ли это была РАН, судя по не слишком академическому тону. Вполне возможно, что и псевдоним. Тогда вся подпись - каламбур, незамысловатая шутка. Но сама статья шуткой не была.
С точки зрения Андрея, убедительных доказательств в пользу вирусной гипотезы в статье не приводилось. Утверждалось, что у совместно проживающих или постоянно контактирующих по работе лиц частота ССО статистически достоверно выше, чем у прочих. (Интересно, где они набирали статистику?) В тексте, правда, были ссылки, неполные и, скорее всего, неточные, в стиле "желтой прессы", на отечественные и зарубежные работы, о которых Андрей никогда ничего не слышал. (Странно - в Центре у Снегирева информация была хорошо поставлена.) Обсуждались вопросы о заразности, об отсутствии эффективного лечения. Красочно расписывались возможные последствия распространения вируса ССО.
С источниками гипотезы ясности не было - зато цели статьи прорисовывались вполне явно. Существующие центры исследования болезни упоминались - и обвинялись в замалчивании наиболее перспективной гипотезы, отстранении от дела ее сторонников, административных интригах.
Статья, похоже, была элементом хорошо оркестрованной кампании. Недаром другие заметки появились в столь разных газетах, как "Коммерсантъ" и "АиФ". "Ъ" главным образом говорил об использовании денег правительственных целевых программ. Основным лозунгом статьи в "АиФ" было "Хотели как лучше (для себя), получилось как всегда (для всех остальных)". Эти два текста подписаны были именами, неизвестными Андрею, даже без вторичных академических признаков.
По логике, для полноты картины, следовало теперь заглянуть в Интернет. Выбравшись из метро, Андрей зашел в первое попавшееся интернет-кафе.
Вирусная гипотеза фигурировала на большинстве новостных сайтов, правда, ничего нового по сравнению с газетными статьями Андрей не нашел, пока не догадался посмотреть, что пишут иностранцы. Сонная болезнь - SDS - оказывается, обсуждалась и здесь. Например, в Yahoo. В английском он чувствовал себя не очень уверенно, но все же достаточно, чтобы убедиться, что вирусную гипотезу придумал не Запад. Тревожное внимание было направлено на Россию. Китай скрывал птичий грипп, а в России, получается, тем временем зрела сонная болезнь? Об этом заговорили сами русские! Правда, пробираясь по ссылкам, Андрей обнаружил попытку связать SDS с так называемым "Gulf War Syndrome" и вообще с пережитым стрессом. Единственная идея, которая показалась ему интересной.
Вернувшись к просмотру русских сайтов, он сделал ошибку - решил заглянуть на пару-тройку форумов, где бы обсуждался ССО. Это только испортило Андрею настроение - плотность дурацких обвинений, перемежающихся матом, была здесь заметно выше обычной, а среди комментариев, выдержанных в более спокойном тоне, не нашлось ничего особенно интересного.
– --*---
Андрей так давно не был в Москве, что любопытство на время могло отогнать озабоченность. Когда-то, как у большинства питерцев, Москва вызывала у него раздражение, но прошло столько лет... Он решил просто побродить по центру. Главное, не выходить за пределы Садового кольца, чтобы не потеряться. Внутри всегда рано или поздно наткнешься на какую-нибудь станцию метро.
Он очень быстро убедился, что его предвзято-питерский взгляд по-прежнему выхватывает в первую очередь признаки варварства и бесчеловечности. Он осознавал это, но не собирался отказываться от своей предвзятости. Ощущение гневного неприятия или язвительной насмешки, даже не переходящее в действие, было все-таки ощущением, лучше, чем ватное равнодушие сонной болезни.
Город стал пестрее и разнообразнее. Много отреставрированных зданий. Рестораны и кафе, которых почти не встречалось раньше. Но повсеместно тот же выражающий пренебрежение к человеческой мере масштаб - двери и окна в два или три человеческих роста. Выражающие то же самое гигантские джипы. (Этих раньше не было.) Самодовольные купеческие лица. Нищие - те главным образом оставались за пределами Садового кольца, успел заметить Андрей. Колючие силуэты небоскребов. Новое в этом плане не противоречило старому и даже очень старому - кремлевским башням цвета подсохшей крови, избыточной пестроте "Василия Блаженного"... При взгляде на собор Андрею почему-то всегда вспоминалась сказка про Конька-Горбунка. Он легко мог себе представить три сказочных котла перед собором - по сути дела, орудия казни. Подростком он впервые прочитал "Историю" Карамзина. Тогда ему показалось, что царь в "Коньке-Горбунке" это, наверное, сам Иван Грозный.
Скобелев ушел от Кремля, пересек странно наклонную Лубянскую площадь. В конце концов ноги унесли его к восстановленному храму Христа Спасителя. Храм ему скорее понравился, оказался гораздо легче на вид, чем та громада, которую он ожидал увидеть. Но Скобелев обогнул его, и чудовищный монумент Петру-мореплавателю посреди Москвы-реки все вернул на свои места - варварский город, варварская эпоха...
– --*---
Мазохистски наслаждаясь варварством, какой-то частью мозга Андрей продолжал думать о деле. Верна вирусная гипотеза или нет, но эта возможность ставила перед ним моральную проблему. Получается, он сам мог быть источником заражения. Имеет ли он право оставаться у Коли? Но признаться, что болен, он тоже не мог, поскольку это означало бы лишь подвергать Колю бесполезным многомесячным переживаниям.
Почувствовав голод, Андрей зашел в "Елки-палки". Перекусил, почти не чувствуя вкуса пищи. Даже если частота заболеваний среди совместно проживающих или работающих действительно достоверно выше, это еще ничего не доказывает. Сонная болезнь так тесно связана с обстоятельствами жизни, что, естественно, у живущих или работающих в похожих условиях и частота заболеваемости должна повышаться. А в статье не приводится никаких доказательств прямого заражения.
Андрей решил ничего не говорить Коле, но уехать как можно раньше. Может быть, утром. Или даже вечером? Интересно, пишет ли о сонной болезни что-нибудь израильская пресса? Рассчитавшись в "Елках-палках", он бысто нашел новое Интернет-кафе, с намерением посмотреть израильские русскоязычные сайты.