Меньшее зло
Шрифт:
К сожалению, для успешного существования в статусе разведчика любому солдату требовалось приносить реальную пользу и выдавать командованию реальный результат. А делать это, месяцами скрываясь в Греческом лесу, не представлялось возможным.
– Ладно, разберемся…
Обратная дорога заняла у меня почти неделю – несмотря на прогнозы метеорологов, дожди внезапно закончились и темп моего передвижения по равнине мгновенно снизился. К счастью, все обошлось – спустя десять дней после выхода на задание я вернулся в часть и тут же был вызван к капитану Питерсу.
Разговор оказался крайне неприятным.
– Докладывай. Своими словами.
– Так точно. Мы пересекли лес, вышли к южному шоссе и остановились на дневку. Когда я отошел по нужде, остальных забросали гранатами. Я принял решение отступить. Скрывался в куче мусора, потом шел обратно.
– Принял решение отступить?
– В заведомо проигрышной ситуации разведчик должен…
– Я знаю, что должен разведчик, – оборвал меня Питерс. – Ты убежал.
– Так точно. Иначе я был бы мертв.
– А нападение случилось именно тогда, когда ты покинул группу. В прошлый раз было то же самое, не так ли?
– В прошлый раз досталось мне, господин капитан.
– Помню…
Командир о чем-то задумался и целую минуту рассматривал меня откровенно злым взглядом. А потом выругался, в сердцах ударив кулаком по столу:
– Ты не Лаки, Фишер. Ты чертов Локи. Знаешь, кто это?
– Никак нет, господин капитан.
– Это гребаный злой дух, из-за которого у всех вокруг постоянно случаются неприятности. Пошел вон. И чтобы рапорт был у меня на столе через час.
– Так точно, господин капитан…
Незаметно подошел к концу второй год моей службы. Начался третий. Я сумел остаться в живых, чуть-чуть подправить собственную репутацию в глазах Питерса, а также выполнить еще одно переданное Стефаном задание – на этот раз бомба легла в основание широкого моста, являвшегося украшением одного из центральных городов страны.
Война, еще совсем недавно пугавшая всех своей непредсказуемостью и размахом, постепенно угасала, превращаясь в вялотекущий пограничный конфликт. Его бессмысленность становилась все очевиднее, в обществе начали обсуждать возможность заключения мирного договора, но инициированная барнардской стороной встреча закончилась ничем – лидер занял максимально жесткую позицию, в ультимативной форме потребовал изменить существующие границы и отверг любые попытки найти компромисс.
Сразу после этого бои возобновились с новой силой – несколько опрометчиво передислоцированных соединений оказались уничтожены огнем вражеской артиллерии, вдоль линии фронта вспыхнули пять или шесть ядерных взрывов, а нас целый месяц гоняли через Полосу и обратно. Во время одного из таких рейдов я обнаружил в Афинах координаты следующей бомбы, но ее перевозку пришлось отложить на неопределенный срок из-за царившей вокруг суматохи.
Затем произошло событие, которое всерьез и надолго изменило мою жизнь. Хотя началось все достаточно обыденно – с вызова к недавно получившему очередное звание Питерсу.
– Садись Фишер, – увидев меня, командир небрежно махнул рукой, указывая на стоявший рядом стул. – Есть какие-нибудь пожелания, замечания?
– Нет, шеф.
– Ты все еще собираешься купить себе дом?
Вопрос оказался неожиданным – из-за череды более важных дел я совершенно перестал следить за своей изначальной легендой. К тому же, для путешествий по стране требовалась абсолютно иная линия поведения.
– Так и думал, что в конце концов тебя отпустит, – усмехнулся Питерс. – Рад, что доктор оказался прав.
– Э…
– Расслабься, не на допросе. Хочешь получить жилье в Спарте?
– А… хочу.
– Вот и хорошо, – майор достал из ящика стола лист бумаги, а затем протянул его мне: – Подписывай.
Каким образом Питерс смог выбить для меня квартиру, я так и не узнал, но мотивы офицера были достаточно прозрачны – скорее всего, он хотел как-нибудь отблагодарить человека, некогда вытащившего его с Полосы. В любом случае, уже через три дня я получил официальное подтверждение своих прав – теперь за мной числился маленький отсек в одном из домов рядом с центром Спарты.
Правда, увидеть свое новое жилище мне удалось лишь спустя три недели.
– Не забудь кровать туда притащить, – посоветовал Гладков, узнав, что я собираюсь в отпуск. – После этого все девки твоими будут.
– Разберусь.
– И акустику поставь, чтобы музыка играла. А еще…
– Разберусь, не переживай.
– Да ну тебя…
Как найти желанные приключения и скоротать отдых в веселой женской компании, я знал – за последний год в Спарте сформировался постоянный контингент из девушек, готовых сутки напролет развлекать приехавших с фронта бойцов. Такое веселье ощутимо било по карману, но никто из моих товарищей на это не жаловался – после неуютной Полосы и опостылевших бункеров всем хотелось отдыхать, а не считать деньги.
Мне тоже доводилось проводить время с местными жительницами, но каждый подобный случай неизменно вызывал в душе чувство стыда и брезгливости – хотя моя первая настоящая любовь осталась по другую сторону фронта и шанс на встречу с ней уменьшался с каждым днем, выбросить ее из головы я пока что не мог. Образ Алисы постепенно стирался и отступал под давлением новых воспоминаний, но это мало на что влияло – судя по всему, теперь я любил уже не саму девушку, а одно лишь воспоминание о ней.
Наверное, такой выверт психики являлся своеобразным якорем, удерживавшим меня в границах адекватной реальности и не дававшим забыть о родине. Но за это приходилось платить. В том числе одиночеством.
– К черту. Слишком уж долго…
Мой жилой отсек выглядел удручающе пусто и тоскливо. Кроме стандартной кухни, здесь не было вообще ничего – ни мебели, ни техники, ни даже занавесок. Пару раз обойдя квартиру по периметру, я убедился в очевидном, бросил рюкзак в угол и отправился на поиски ближайшего мебельного магазина.
Тот нашелся в соседнем здании.
– Скажите, вы можете доставить какой-нибудь диван прямо сегодня? Мне спать не на чем.
– Ну…
– Любой диван.
– Хорошо, – кивнул уловивший суть дела продавец. – Еще что-нибудь нужно?