Мент. Инспектор угрозыска
Шрифт:
Появился санинструктор — суетливый дядька в возрасте, однако я не подпустил его к раненому, пока не обезоружил злодея: вдруг гадёныш ломает комедию? От этой братвы всего ждать можно.
Перестрелка стала последним эксцессом, дальше облава пошла без сучка и задоринки. Часа через два мы уже приступили к первым допросам.
Я сразу настроился на долгую и изнурительную работу, ведь нам пришлось иметь дело с весьма специфическим контингентом. Большинство проституток были стрелянными воробьями и знали почём фунт изюма. Таких
Конечно, «спецкамеры» сыграли свою роль, так что дамы кололись охотнее, чем обычно, но уже на пятом допросе я ощущал себя так, словно выпил полную пачку «озверина». Лишь былой профессионализм, который, как шутят у нас, не пропьёшь, помогал держаться хладнокровно и не реагировать на откровенные подначки дам особо лёгкого поведения.
Вопреки распространённым представлениям, красоток среди них было на удивление мало: коренастые, какие-то угловатые, с плохой кожей, замаскированной толстым слоем пудры. Неважно одетые, неряшливые, с грубыми, почти матросскими манерами, многие малограмотные или совсем неграмотные. У половины сифилис, у другой — триппер и прочие венерические заболевания. Чуть ли не поголовно сидели на марафете.
В общем, «фам фаталь» среди них не наблюдалось. Просто удивительно, как клевали на них клиенты…
Я усомнился, что мы действительно закинули невод в нужном месте, однако Коля Панкратов лучился оптимизмом и заверял, что результат будет. Правда, из осторожности не уточнял какой.
На часах было почти десять вечера. Я давно не ел, в животе одна кишка играла на другой, сомнения росли всё сильнее. Мы только что отправили в камеру барышню, строившую из себя генеральскую дочь, а по факту — девицу двадцати лет, сбежавшую из деревни от отца-пьянчужки.
— Зови следующую! — устало приказал Николай конвойному.
Тот кивнул и привёл на допрос очередную проститутку, одиннадцатую за сегодня.
Девушка была высокой и стройной, её волосы были заплетены в длинную русую косу. Довольно миловидное личико, умело очерченные брови, помада далеко не вульгарного оттенка, да одежда не ней, хоть не новая, но подобранная со вкусом.
Стоило мне поглядеть на вошедшую, как оперская чуйка подсказала — это оно!
— Ну, проходи, садись, красавица, — предложил Коля.
Девушка медленно опустилась на скрипучий табурет. Мы специально выбрали такой, чтобы допрашиваемые чувствовали себя как можно неуютнее, но визитёршу это явно не проняло. Держалась она уверенно и я бы даже сказал — с достоинством.
— Что-то лицо мне твоё незнакомо, — задумчиво протянул Панкратов. — Новенькая?
— Можно и так сказать, — тихо ответила она.
— Зовут как?
— Шварц Виктория Генриховна.
— Так и запишем, — кивнул Коля, занося ФИО девушки в протокол.
Пока он записывал её данные, девушка сидела, не меняя позы, с удивительно прямой спиной и слегка поднятым подбородком.
Если многие её товарки во время
— Год рождения…
Она назвала. Надо же… а мы, выходит, почти ровесники.
— Давно промышляете этим, с позволения сказать, ремеслом? — продолжил выпытывать Коля.
К чести арестованной, строить из себя дурочку она не стала.
— С год примерно, — подумав, произнесла проститутка.
Коля хотел спросить что-то ещё, но я его опередил. Пришло моё время включаться в игру, и предстояло нащупать тактику ведения допроса. Девушка совсем не походила на тех товарок, которых мы допрашивали до неё.
— Значит так, Виктория Генриховна, вы ведь понимаете, почему оказались у нас? — скорее утвердительно произнёс я.
— Догадываюсь, — впервые на лице допрашиваемой показалось слабое подобие улыбки.
— Не буду читать вам нотации и интересоваться, как вы докатились до жизни такой, — продолжил я, отмечая удивлённую реакцию проститутки на слово «нотация».
Она явно не ожидала услышать его от меня или кого-то из моих коллег.
— Вы, наверное, тоже, как сейчас принято говорить — из бывших? — внезапно спросила арестованная.
Я изобразил на физиономии неопределённое выражение, которое могло обозначать что угодно. Открыто врать девице, пусть даже и проститутке, было как-то не комильфо. К тому же всегда есть вероятность «запалиться» — я не настолько хорошо знал все реалии прошлой жизни и потому мог проколоться на какой-нибудь ерунде.
— Вы сказали — тоже? — вместо ответа заметил я.
— Мой папа когда-то работал в министерстве путей сообщения… Был большим чиновником.
Она нервно усмехнулась, вспоминая.
— И где он сейчас?
— Умер от испанки в прошлом году, — спокойным тоном ответила арестованная.
— Очень жаль.
— За то время, что его с нами нет, я успела с этим смириться, — вздохнула Шварц, а потом внимательно посмотрела на меня:
— Но вы ведь не о моём отце хотите поговорить?
— Конечно, — подтвердил я.
Внезапно меня осенила идея. Я понял, как можно настроить собеседницу на нужный лад. Прямая лобовая тактика в этом случая гарантировано даст сбой. Необходимо расположить гражданку Шварц к себе и настроить на откровенный разговор.
— Виктория Генриховна, хотите чаю? — с радушной улыбкой поинтересовался я.
— Чаю? — Проститутку мой вопрос застиг врасплох.
Она оторопело захлопала глазами.
— Да, горячего чаю, причём, с сахаром, — с той же улыбкой произнёс я и, не дожидаясь ответа, толкнул тоже порядком опешившего Колю в бок.
— Николай, организуй нам всем чайку, пожалуйста.
— Быстров, ты что — офонарел? — прошипел напарник.
Я склонился над его ухом и прошептал:
— Так надо, Коль. Не спорь, пожалуйста.