Менталисты и Тайная Канцелярия. Дилогия
Шрифт:
Ладно, не вышло прямо, пойдем в обход. Граф фор Циррент пожал плечами и направил палочку на себя. В конце концов, это может оказаться небезынтересным.
Заклинание прошлось по мозгам горячими иглами, всколыхнуло мутную волну тошноты. Граф поморщился: неприятные чары, не удивительно, что мальчишке от них совсем худо стало. Впрочем, человеку в нормальном состоянии хватит нескольких минут, чтобы переждать пик воздействия. Облокотиться о стол, глубокий вздох… жаль, нельзя посидеть немного с закрытыми глазами, ну да ничего. Дурнота отхлынула, оставив ноющую тяжесть в голове и легкую сонливость. Граф с тоской поглядел в окно: сна ему до конца
Что ж, займемся делом, попытка номер два. Сидеть на полу необязательно, расположимся с хотя бы относительным комфортом. Подхватить мальчишку под локти, вздернуть на ноги, отволочь к стулу… та-ак, отлично, вцепился в край стола, аж пальцы побелели, значит, упасть не упадет. Вполне подходящий баланс между беспомощностью, растерянностью и самоконтролем. Сейчас мы его…
Первый вопрос на чужом языке дался с трудом и наверняка несколько отличался от привычной начальнику Тайной Канцелярии формулы «имя, место жительства, род занятий». Ну да ничего, разгонимся…
— Ты кто?
Мальчишка моргнул, открыл рот, шумно вздохнул. На лице нарисовалось удивление пополам с облегчением. Кажется, понимает.
— А вы кто? И, — обвел кабинет затравленным взглядом, — где я?
— Тайная Канцелярия Андара, граф фор Циррент. Как ты себя чувствуешь?
— Голова болит, — теперь мальчишка посмотрел с явственным возмущением. Потер виски, добавил обвиняюще: — Сильно.
— Тем не менее, как мы оба только что убедились, понимать вопросы и отвечать на них ты в состоянии, — с удовольствием сообщил граф. Чужой язык наконец уложился в голове, пусть еще не идеально, но достаточно для беседы. — Этим мы сейчас и займемся. Имя, место жительства, род занятий?
Мальчишка хлопнул глазами. Сглотнул. И спросил с великолепной дерзостью:
— На каком основании?
Кажется, подумала Женя, этот граф фон-как-его-там малость обалдел. Или не малость. Глупо, конечно, и опасно наезжать на хмыря, который тебя допрашивает, особенно если оный хмырь — лицо явно официальное и немаленького ранга. Но тут уж одно из двух. Или это сон, бред, галлюцинации, и тогда плевать. Или реальность, и тогда… Тогда терять нечего, или сразу качать права, наплевав на вероятные последствия, или опустят тебя ниже плинтуса и никаких прав уже не дождешься. Так, по крайней мере, сразу станет ясно, чего ждать. Если принять за данность, что она невесть как оказалась в другом мире… ну не сказка же это, в самом-то деле, и не романчик в стиле фэнтези, где к пришельцам относятся так, что любая ВИП-персона обзавидуется. Взамен, правда, обычно требуя не меньше, чем спасти мир.
— Я непонятно выразился? — спросил фон-как-его-там. — Тайная Канцелярия.
— Ну и что? — Интересно, это у них полиция или что посерьезнее? Хорошо хоть голова не так раскалывается, еще болит, но уже можно терпеть без слез. — Я понимаю, Тайная Канцелярия это наверняка очень серьезно, но при чем тут я? На каком основании вы меня сюда притащили? По какому праву распотрошили мои вещи? С какой радости мне тут сидеть отвечать на ваши вопросы, вместо того чтобы спокойно вернуться домой и лечь спать? Вам вообще не кажется, что вот так ни с того ни с сего посреди улицы похитить ничего не подозревающего человека, утащить черт знает куда, а потом еще и требовать чего-то, это перебор?
— Да вы разбираетесь в законах, — с насмешливым восхищением протянул как-его-там. — Прекрасно. Отрадно видеть в молодежи уважение к соблюдению законности. И все же, юноша, позвольте заметить, что в этом кабинете вопросы обычно задаю я.
Дальше было еще что-то о разнице между потерпевшим, свидетелем и подследственным и о том, куда следует отнести человека, на первый взгляд явно пострадавшего, но на второй — весьма и весьма подозрительного. И как важно для такого человека добровольное сотрудничество со следствием. И что-то еще, чего Женя уже толком не услышала, потому что голову снова прихватило, хотя на этот раз въедливый мужик ничего вроде не колдовал. Соображать было тяжело, хотелось лечь, закрыть глаза и заснуть, и проснуться дома. Желательно в субботу днем, потому что на работу в таком состоянии идти — это уж точно перебор.
Размеренный голос исторического хмыря слился в ровный гул, напоминающий не то далекий морской прибой, не то шум машин за окном. Женя закрыла глаза, шум отдалился, в него вплелся ровный тихий звон, а потом по ушам ударило тяжелой ватой, и все закончилось.
Наглости парню хватило ненадолго. Впрочем, граф фор Циррент быстро понял, что не его впечатляющая речь тому причиной. Бедолаге снова поплохело: глаза из внимательно-злых вдруг стали осовелыми, потом вовсе утратили осмысленное выражение, и граф уже собрался вызывать дежурного менталиста, но тут мальчишка попросту вырубился.
Вот и дави такого, зло думал граф, дергая шнур звонка. Рявкнул заглянувшему охраннику:
— Медика!
Мальчишка лежал головой на скрещенных руках и со стороны казался мирно спящим. Может, студент? Привычка выключаться за столом, сохраняя устойчивость… опять же странная одежда, университетских шалопаев заршем не пои, только дай поэпатировать публику.
Рассуждения прервал ворвавшийся в кабинет дежурный медик Заккендаль, шустрый, раздражающе улыбчивый, но весьма компетентный.
— Приветствую, господин граф, — наметанный взгляд медика остановился на мальчишке, уголки пухлых губ сочувственно дернулись: — Я вижу, праздничная специфика не обошла и вас. Протрезвить?
Отрезвлять Заккендаль не любил, и граф фор Циррент прекрасно его понимал. Неэстетичное зрелище. Поэтому прежде всего успокоил медика:
— Он не пьян. Тут, похоже, маги побаловались.
Несколькими короткими фразами ввел в курс дела, мельком досадливо подумав: жаль, что сегодня дежурит не Тильдиш, тот предан начальнику лично, а этот, хоть и давал подписку о неразглашении, поди угадай, кому и зачем проболтаться может. До сих пор, правда, в болтовне не замечен, но тут случай странный…
Заккендаль тем временем пощупал пациенту пульс, приподнял, подхватив под мышки:
— Господин граф, прошу вас… давайте перенесем пострадавшего на диван.
Подавив вздох, граф фор Циррент подхватил мальчишку под коленки.
— Легкий, — пробормотал Заккендаль, — как бы там еще и истощение не оказалось. Между прочим, как, вы полагаете, расстегивается эта странная одежда? Юноше нужно растереть грудь, и приток воздуха…
— Разрежем, — буркнул граф. Обувь на мальчишке оказалась такая же несуразная, как все остальное, и вдобавок — грязная. Засохшая рыжеватая глина не имела ничего общего ни с черноземом Чародейного сада, ни с жирным илом берега Альетары, ни с бурой землей пригородов.