Менталисты и Тайная Канцелярия. Дилогия
Шрифт:
Граф задумчиво посмотрел на Женю.
– Пожалуй, рискну. Моя дорогая племянница выглядит слишком, хм, предвкушающей. Мне, признаться, любопытно.
– У деточки очень странные вкусы, - с явственным сомнением произнесла тетушка Гелли.
Женя решила, что предупредить этих завзятых европейцев будет, по крайней мере, человеколюбиво. А то еще станет плохо с непривычки…
– Дядя, тетушка, - негромко сказала она, - там будут сырая рыба и водоросли.
– Водоро… - граф закашлялся.
– О святое древо, нет! Джегейль, ты уверена, что это вообще съедобно?!
Женя тихо рассмеялась:
– Вы же не думаете, что господин адмирал хочет нас отравить?
– Мне лучше еще чаю, - невозмутимо заявила тетушка Гелли.
В этот вечер граф фор Циррент откровенно любовался своей «племянницей». Барышня Женя и в самом деле была находкой для Тайной Канцелярии: она не терялась от внезапных замечаний, не смущалась и не нервничала, когда ее вполне откровенно пытались поймать на вранье, и прекрасно выкрутилась на довольно скользком вопросе о родителях - заранее они эту историю не придумали, потому что никто из них не знал достоверно обычаев Огненных островов. По правде говоря, граф очень рассчитывал, что с этой частью биографии Джегейль фор Циррент им в итоге поможет адмирал; но для начала было очень интересно взглянуть, как долго барышня продержится против человека, заранее настроенного ее уличить.
Однако чем дальше, тем больше скепсис адмирала сменялся откровенным непониманием. Похоже было, что картина для него в какой-то момент перестала складываться - если сравнить с работой самого графа, так бывает, когда одинаково доказательны несколько взаимоисключающих версий. Старший фор Гронтеш явно не знал, что и думать.
В какой-то момент то же чувство посетило и графа фор Циррента: когда адмирал наконец-то решил выяснить правду одним ударом и заговорил с Джегейль на языке Огненных островов. Графа весьма интересовало, сможет ли «племянница» выкрутиться, или на этом ее способность врать иссякнет и придется раскрывать карты. Однако Женя вдруг замерла, широко распахнув глаза, потом моргнула - и ответила. Тут, правда, граф вспомнил самое начало их знакомства, когда барышне стало нехорошо от переводческого заклинания. Учитывая, что в тот момент - сразу после Чародейного сада - она была по уши залита дармовой магией, неудивительно, что заклинание прицепилось качественно и надолго. Оттого и острая реакция в тот день: когда высшее ментальное заклинание встраивается в мозг, а не ложится поверху, не всякий выдержит.
А ведь повезло! Надо бы включить барышне в активную память и тирисский, пока магия еще с ней. Впрочем, теперь с этим придется подождать какое-то время, даже при обычном действии этого заклинания его не применяют часто: слишком сильная нагрузка на мозг…
Что спросил у Джегейль адмирал, граф, конечно же, не понял, но реакция барышни его заинтриговала. От чего у спокойной и крайне рассудительной девушки могут так загореться глаза? В похожем оживлении граф ее видел в колониальной лавке. Но не мог же фор Гронтеш предложить девушке тот самый меч?
К счастью, его недоумение разрешилось почти сразу: оказывается, речь шла о каком-то экзотическом блюде. Что ж, туземная кухня и впрямь бывает очень странной, и со стороны адмирала вполне разумно проверить свои сомнения таким простым, в сущности, путем. Вот только девушка явно знала, чем ее собираются угостить. И, суда по ее откровенной радости, это «что-то» было очень вкусным.
Граф совсем уж было настроился приобщиться к кухне Огненных островов, когда барышня предупредила их с Гелли о том, чем планирует угощаться.
Водоросли и сырая рыба!
Да что они там, в ее полном технических чудес мире, совсем уж беспросветно голодают?! Даже в самый лютый голод в самых бедных рыбацких деревушках не опускаются до того, чтобы питаться водорослями! И что мешает ту же рыбу сварить, зажарить, запечь?! То, что простительно дикарям, не пристало людям цивилизованным!
Пока граф пытался совместить подобное дикарство с тем впечатлением, которое у него уже сложилось о Жене и ее мире, адмирал успел отдать распоряжения, и вскоре повар-туземец принес… назвать это «едой» у графа не то что язык не поворачивался, а даже в мыслях не получалось. Да и подавали это не на подносах, как пристало еде, не в супницах или на блюдах, а в лакированных деревянных коробках. Что-то беспрестанно чирикая на своем языке и кланяясь, туземец снял с них крышки и достал деревянные крошечные подносики со странными бурыми и розовыми кусочками. И вот это предполагается есть?!
Следом за подносиками на столе появились крохотные плошки, в которые туземец налил темную жидкость с острым и довольно гадким запахом, и глиняная бутылочка.
– Ой, пить я не буду, я чаем запью, - быстро сказала Джегейль. Взяла с края подносика две крохотных… указки? палочки? похоже, у этих дикарей все же имеются какие-то аналоги столовых приборов? Выдохнула, улыбнувшись, что-то на том же чирикающем языке, и адмирал, кивнув, повторил.
После чего эти два извращенца, народный герой Андара и его, графа фор Циррента, названая племянница, принялись чуть ли не наперегонки подцеплять указками-палочками неаппетитные комочки, макать в дурно пахнущую жидкость и отправлять в рот.
Граф зажмурился, сглотнул и спросил:
– Может, все-таки вина?
– А дядюшка-то у меня впечатлительный, - задумчиво проговорила Джегейль, и впервые графу захотелось назвать ее не барышней, а паршивкой.
– Может, не нужно было предупреждать?
– Уж поверьте, - графа передернуло, - есть вот это я не стал бы в любом случае!
Паршивка переглянулась с адмиралом, хихикнула и сказала:
– Нам больше достанется. Господи, какое счастье!
ГЛАВА 3, в которой адмирала фор Гронтеша посвящают в правду, просят его вспомнить о своих врагах и предлагают внимательно смотреть по сторонам
Повар у адмирала был отменный. Кое-что, правда, Женю в нем смутило, но подозрения могли подождать, а суши - нет. Адмирал ведь не боится, что его отравят. Значит, доверяет. А он не похож на человека, который станет доверять непонятно кому без веских причин.
Но все же ужасно любопытно, как адмирал обзавелся таким поваром, такой катаной, и научился с таким аппетитом есть суши! Времени на Огненных островах он явно зря не терял.
Женя надеялась, что граф объяснит адмиралу причины их невинного обмана, и тот не обидится. Честно говоря, она бы не отказалась бывать здесь в гостях почаще. Нет, в доме фор Циррентов тоже отлично кормили, да и вообще еда в этом мире получше, чем дома - все свежее, никаких полуфабрикатов, и рецепты очень даже интересные. Но суши! Привет из дома…
Женя тайком вздохнула, когда поданная порция закончилась, и налила себе еще чаю.
За столом установилась немного неловкая тишина - так бывает, когда вроде и пора бы расходиться, но жаль. Или когда предстоит не слишком приятный разговор и очень не хочется портить собеседникам настроение.
Нарушил молчание граф. Хмыкнув каким-то своим мыслям - Женя уже знала это его выражение, когда лицо делалось сначала отрешенным, а после в один миг - жестким, он спросил:
– В вашем доме, адмирал, можно не опасаться чужих ушей? Разговор пойдет крайне серьезный.