Ментовская мышеловка
Шрифт:
Вот, попробуйте-ка... А? Ну как?
Серж мало понимал в этом и предпочел бы чего-нибудь крепенького, но приветливо улыбнулся и похвалил вино.
– Скоро нам подадут обед, - сказал Дорохов.
– А теперь, Жан-Пьер, выйди и дай нам побеседовать.
Жан-Пьер вышел, и они остались втроем.
– Я слушаю вас, мистер, как вас там... Бланк.
Что вы хотели мне сообщить по поводу трагедии, произошедшей с моим сыном и моей невесткой?
– Видите ли, господин Дорохов, - начал Серж.
– Вы не представляете себе, в каких условиях мы живем в России. Преступность настолько подняла голову, что заниматься бизнесом стало смертельно опасно. Так что я сильно рискую, придя к вам с моим
Леклерк сидел с каменным выражением лица и внимательно глядел в рот говорившему Сержу.
– Если вы, месье Дорохов, кому-нибудь расскажете о моем визите, то моя жизнь не будет стоить ни гроша.
– Да никому я не расскажу, - проворчал хриплым голосом старик.
– Никто, кроме господина Леклерка и моих слуг, которые немы как рыбы, не знает о вашем визите. Говорите же, я стар, не в состоянии долго выдержать подобный разговор...
– Господина Поля и его жену убил некто Млынский, поляк, тесно связанный с русской мафией. Он был искусным исполнителем убийств - отравления были его специализацией, так сказать. Но заказал это убийство известный в России бандит по кличке Малек. Я лично видел Млынского в обществе этого страшного человека. Вы сами можете проверить, насколько тот известен в преступном мире, как велики его возможности...
– Но какой смысл был этому, как вы говорите, Мальку уничтожать моего сына и его жену?
– внимательно поглядел на него Дорохов.
– Наверняка живой он мог бы принести бандитам больше пользы. Наконец, его можно было похитить и требовать с меня выкуп, вот это было бы резонно, хоть и довольно жестоко. Но убивать...
Я ведь тоже бизнесмен, мистер Бланк, я во всем стараюсь найти смысл. А здесь, простите, я его не вижу.
– Вероятно, бандиты отчаялись воздействовать на господина Поля и решили отомстить ему.
– Да, - сказал старик, и на его губах появилось подобие улыбки.
– Тут, видимо, дело в загадочной русской душе, которую трудно понять господам европейцам. Жан-Пьер!
– вдруг закричал старик.
– Жан-Пьер, где ты?
В дверях появился встревоженный Жан-Пьер.
– Господа, извините меня, но мой возраст оправдывает все... Мне необходимо выйти. Проводи меня, Жан-Пьер... И вообще, я подозреваю, что вино не самого лучшего качества. Откуда ты достал его?
– Из ваших погребов, месье.
– Достань бутылку из другого ящика. Принеси немедленно!
– скомандовал он.
Жан-Пьер принес другую бутылку. Откупорил ее и разлил по бокалам ее содержимое.
Старик пригубил вино.
– Ну вот, я же говорил! Это значительно лучше, попробуйте, господа! Правда, лучше?
– Конечно, это лучше, - подтвердил Серж.
– Вот его мы и будем пить за обедом. А сейчас позвольте мне отлучиться. Жан-Пьер проводит меня, а вы тут без меня не скучайте.
Он тяжело встал, и Жан-Пьер повел его из гостиной. Серж с Леклерком остались одни. Серж, не моргнув глазом, вынул из кармана порошок и высыпал его в бокал Дорохова. Леклерк бесстрастно наблюдал за ним.
Они развалились на стульях и потягивали вино.
– А кислятина приличная, между прочим, - заметил Серж, скривив губы. Лучше бы коньячка...
– Вы не привыкли к хорошим винам, мистер Бланк.
– Мы, русские медведи, пьем водку и жрем кислую капусту с квасом, вы это хотите сказать?
– улыбнулся Серж.
Леклерк пожал плечами, но опровергать не стал.
– И тем не менее мы не глупее вас, кажется, вы это успели понять?
– У вас совершенно особое мышление, - холодно заметил Леклерк.
– Да, куда нам с вами тягаться? А, вот и он... сиятельный владелец замка...
Шаркая по паркету мягкими туфлями, поддерживаемый Жан-Пьером, старик вошел в гостиную.
– Не скучали без меня, господа?
– Нет, мы как раз говорили о загадочной русской душе, - сказал Серж. Месье Леклерка тоже интересует эта тема.
Старик вдруг широко улыбнулся, показав ослепительно белые вставные челюсти.
– Да, на эту же тему... Недавно я прочитал роман одного русского писателя Лозовича, у него какое-то скверное название типа "Помойная яма" или "Выгребная яма", но дело не в этом. Этот Лозович был представителем так называемого социалистического реализма, писал про коммунистов, партработников - всякую чушь, короче. А тут, спустя много лет после его смерти - мне, кстати, говорили, что он погиб в автокатастрофе, - выходит в Париже его роман. И что же он пишет...
Я знал многое, но такого не ожидал... Какие подлости творили эти люди с загадочной душой, чтобы хорошо жить, не подвергаться расстрелам и пыткам, получать большие гонорары. В ход шло все - проституция, сутенерство, доносы, клевета, и это делали люди очень известные, лауреаты, герои, классики. Все только для того, чтобы хорошо жить. Я, например, чтобы хорошо жить и вообще жить, бежал из Севастополя, потом бедствовал в Константинополе, работая за гроши грузчиком в порту, затем подметал парижские бульвары, водил машину и трижды подвергался нападениям бандитов, а один раз получил ножевое ранение в живот. Ну а потом я сделал изобретение, получил деньги, открыл первое предприятие, и пошло, и пошло... Талант, смелость, умение - и на старости лет я живу достойной жизнью. Но другие считают, будто такой жизни можно достигнуть другими методами. Не так ли, мистер Бланк?
– Он внимательно поглядел на Сержа, буравя его своими глубоко посаженными глазами, спрятанными в обширной сети морщин.
Сержу не понравился его вопрос. Леклерк же просто ничего не понял и продолжал сидеть с каменным выражением лица.
– Так вот, мистер Бланк, - продолжал старик.
– Мне очень понравился этот роман, и я пригласил к себе сына писателя Владимира Лозовича. Он сейчас здесь и составит нам компанию за обедом. Вы, надеюсь, не против?
Серж быстро оглянулся на дверь. Там с мрачным выражением лица стоял Жан-Пьер, держа правую руку в кармане.
– Вы что, господин Бланк?
– спросил спокойно старик.
– А, Жан-Пьер... Да он не помешает нашему разговору, я уверяю вас. Он настолько предан мне, что я не могу уговорить его покинуть меня даже во время приятной беседы с вами. Это не в моих силах. Мы же воевали вместе с ним в движении французского Сопротивления.
Это удивительный человек, мистер Бланк... Ему было тогда чуть больше двадцати лет, а он проявлял чудеса смелости. И знаете, кем он был на войне, - снайпером. Да, представьте себе - снайпером. Я сам великолепно стреляю, скольких красных я отправил на тот свет вот этой рукой, а скольких немцев я застрелил... Но по сравнению с Жан-Пьером я просто дилетант. Мы соревновались с ним в меткости стрельбы у нас в парке...
Это бесполезно, мистер Бланк... А, кстати, вот и наш гость месье Лозович, - оглянулся Дорохов на другую дверь. Серж тоже посмотрел туда и увидел крепкого седого человека лет пятидесяти с огромным шрамом через все лицо, входящего в гостиную. И он вспомнил этого человека. Он летел с ним в Париж на одном самолете.