Ментовские оборотни
Шрифт:
– О-о! – все тем же плачущим голосом произнесла Римма. – И Колодин здесь!
И едва она это сказала, как в дверь ворвались автоматчики в бронежилетах и шлемах, одновременно с разных сторон посыпались оконные стекла, и Светкин дом заполнился истошными криками, больно бьющими по барабанным перепонкам:
– Милиция!!!
– На пол!!! Всем!!!
– Лежать!!!
– Руки за голову, бля!!!
Успел наш дорогой подполковник Кузубов! Точно, расцелую я его!
Я как упал при первых
– Колодин, блин! Вон тех держите!
И дальше они уже занимались только Тропининым и Никитой. Я слышал, как Тропинин без испуга и достаточно спокойно сказал, что у него есть пистолет и что пистолет этот у него в плечевой кобуре, еще сказал, что он майор милиции и что служебное удостоверение у него в нагрудном кармане. Про Никиту он тоже сказал – что это его коллега и что Никита тоже вооружен.
– Разберемся, – сказал на это безрадостный мужской голос, и это был голос подполковника Кузубова.
Потом Борис Никифорович подошел ко мне, присел на корточки и сказал:
– Вставайте, Евгений Иванович! Уже можно!
Я сел на полу и потер ушибленное при падении плечо.
– Что-то случилось? – приподнял бровь подполковник.
– Нет, ничего, – успокоил я его.
Я уже видел лежавших неподалеку Тропинина и Никиту. Оба лежали вниз лицом. Руки заведены за спину и закованы в наручники. Быстро их обработали. Я даже заметить не успел.
– Ну и хорошо, что ничего, – оценил Борис Никифорович и жестом поманил меня за собой.
Мы с ним вышли из дома. И здесь, как и в доме, были автоматчики. Целая войсковая операция.
– Так что случилось? – спросил подполковник, глядя на меня с озабоченным видом человека, на которого ни с того ни с сего вдруг свалилось множество хлопот.
Я достаточно подробно поведал ему хронологию сегодняшних событий. Кузубов слушал меня, не перебивая. Я рассказал о том, как пьяный Жорж бесцеремонно прервал наше чаепитие. Как похожий на типичного «ботаника» мальчик Никита вдруг обернулся вооруженным мужчиной и хладнокровно нейтрализовал Жорика. Как примчавшийся на место событий Тропинин врал мне про опера Михаила, который наверняка совсем не опер, и как он обещал этому Михаилу Жоржа передать…
– Он уже звонил этому Михаилу? – мгновенно среагировал подполковник.
– Нет. При мне – нет.
– Но мог позвонить без вас, – вслух размышлял Кузубов. – Еще когда сюда ехал. Правильно?
Только теперь я уловил ход его мыслей. Тропинин мог сыграть тревогу, и теперь его бойцы, те самые, которые когда-то инсценировали милицейский захват Жоржа, уже мчатся сюда и прибудут буквально с минуты на минуту.
Кузубов подошел к группе автоматчиков, что-то им сказал, и они тотчас отправились в направлении ворот, и я подумал, что там, наверное, теперь будет засада.
Подполковник вернулся ко мне.
– Я думаю, что никакие они не милиционеры, – сказал я.
Кузубов повертел в руках служебные удостоверения подозрительной парочки и произнес с сомнением:
– А документы выглядят как настоящие. Я, по крайней мере, ничего подозрительного в них не обнаруживаю.
Лично меня поразило удостоверение Никиты. На фотографии он был изображен в форме младшего сержанта милиции, и эта форма никак не вязалась с его детским обликом. Будь сейчас военное время, я бы решил, что Никита – это сын полка. Юнец, который еще даже бриться не начал.
Так получилось, что во время разговора Борис Никифорович и Демин стояли рядом, поэтому вдруг вынырнувшего буквально из ниоткуда за их спинами «оперативника» Мишу они не видели, а я видел. Миша шел быстрым и по-кошачьи мягким шагом к нам, на нем была знакомая мне легкая куртка, и я видел, что «молния» на куртке расстегнута, и так легко Мише было бы выхватить при первой необходимости свой пистолет. Он носил оружие в плечевой кобуре, я знал об этом, потому что Миша при мне однажды куртку снял и я ту кобуру уже видел.
Наверное, я сильно изменился в лице, потому что многоопытный подполковник Кузубов, что-то заподозрив, резко обернулся. Но подкравшийся к нам Миша, против моих ожиданий, не стал нас убивать и даже не достал из кобуры свой пистолет, а сказал вполне доброжелательно:
– Здрасьте! А чего такое тут у вас случилось? Я смотрю – засада у ворот. Так я через забор, партизанскими тропами.
– А вы кто? – спросил у него Борис Никифорович строго.
– Я – старший лейтенант милиции, – не дрогнул Миша.
Тоже, наверное, предъявит документ, который не отличишь от настоящего.
– На удостоверение ваше я могу взглянуть? – спросил Кузубов и требовательно протянул руку.
Миша достал служебные корочки из нагрудного кармана, и я порадовался тому, что он не полез под куртку, туда, где кобура. Он протянул удостоверение подполковнику, но тот документ не взял, а схватил Мишину руку, вывернул ее, свалил взвывшего от боли Михаила наземь, оседлал его, и проделал это уже немолодой, лысый и отягощенный брюшком подполковник Кузубов так легко и быстро, что мы с Деминым и глазом моргнуть не успели.
– Я из милиции! – стонал обезвреженный Миша.
– Я тоже, – пробормотал Кузубов. – Ты лежи тихо и меня не серди. Тебе же лучше будет.
Мишу подполковник Кузубов передал с рук на руки своим подчиненным, не удержавшись при этом от того, чтобы попенять им за их непрофессионализм. Пропустили к оцепленному дому вооруженного человека, и никто ничего не заметил. Подчиненные Кузубова отмалчивались, и было видно, что злятся. Я понимал, что эту свою злость они сорвут на Мише при первой же возможности.