Менты не ангелы но...
Шрифт:
Вадим осмотрелся, показал на пустые столы.
— А где коллеги?
— Эти двое будут к обеду, сейчас на подворном обходе. Жуки еще те… Опрашивают свидетелей пачками, пишут под копирку, потом приносят кучу объяснений: вот мол, сколько наработали! А людей надо каждого отдельно опрашивать, а не всех скопом. Иначе индивидуальное восприятие теряется, весь смысл и достоверность пропадают!
— Да, надо, конечно, по закону, — согласился Вадим.
Начальник УР усмехнулся.
— Насчет закона мы еще переговорим, им тоже особо увлекаться нельзя. Все хорошо
— Хозяйство у вас хорошее, — сказал Вадим, чтобы сделать Сивцову приятное. — Ремонт приличный, тишина. Как будто ничего не происходит или двери с изоляцией…
— С изоляцией, говоришь? Сейчас просто время такое, — Сивцов подмигнул, прошагал в конец коридора к двери с цифрой девять и табличкой «Оперуполномоченные УР». Оттуда доносились крики, матерщина и странные звуки.
— Юматов работает. Он жесткий, как напильник… Это, конечно, неплохо, но ты с него пока особо пример не бери. Осторожно присмотрись и своей головой думай…
Сивцов многозначительно посмотрел исподлобья. Взгляд получился страшноватым. Но в следующую минуту стал самым обычным взглядом старшего товарища, дающего молодому хороший совет.
— А-а… — неопределенно протянул Вадим. Он так ничего и не понял. Если Юматов делает то, чего делать нельзя, то почему начальник угрозыска ему этого не запретит?
Сивцов тяжелой ладонью хлопнул Самойлина по спине.
— Идем, дежурную часть посмотрим, «обезьянник»… А потом я тебя к руководству заведу.
Они спустились вниз, зашли в дежурку. Капитан уже сменился, за пультом сидел пузатый майор, чем-то похожий на Веселова.
— Это майор Литовко. От него многое зависит, — представил дежурного Сивцов. — А это наш новый опер!
Майор вполне уважительно кивнул.
— Задержанные есть?
— Двое. Бомжи.
Сивцов подвел новичка к «обезьяннику». Там сидели два изможденных мужичка с испитыми лицами. От них исходила густая вонь, перебивавшая запах дезинфекции. Майор подошел следом.
— Двух гусей на рынке украли! У, паскуды, — погрозил он кулаком с таким негодованием, будто в клетке сидели Бен Ладен со своим заместителем.
Начальник Центрального райотдела подполковник Баринов был известен в милицейской среде под прозвищем Барин. Возможно, виной тому была фамилия, а возможно, фактура: высокий, плотный, с бульдожьим лицом и злыми круглыми глазами, он действительно походил на барина-самодура, способного сечь подчиненных на конюшне или травить собаками.
В обед он запирался, отключал телефоны и час-полтора спал. Потом обходил вверенное подразделение, как бы проверяя, не сказался ли отрицательно его сон на дисциплине и усердии подчиненных. Причем проверка эта выглядела своеобразно: он резко распахивал дверь, резко переступал порог и застывал, как статуя командора. Наклонив голову и выпятив челюсть, Барин упирался в сотрудников тяжелым, гипнотизирующим взглядом, будто хотел рассмотреть самые сокровенные тайны в их душах. Потом так же резко выходил, захлопывал за собой дверь и шел в следующий кабинет, где процедура полностью повторялась. Сотрудники называли ее «рентгенпросвет».
Новичка он принял довольно благодушно, спросил об институтских оценках и ближайших планах.
— Учеба одно, работа — совсем другое, — сказал он напоследок. — В жизни есть много такого, чему тебя не учили. Например: если зарегистрировал преступление, обязан его раскрыть. Не можешь раскрыть — не регистрируй!
— Это как? — открыл рот Вадим.
Баринов небрежно отмахнулся.
— У тебя есть непосредственный начальник — майор Сивцов, он тебе все и объяснит. Присмотрись пару деньков, походи в учениках, а потом впрягайся в воз и тяни так, чтоб жилы рвались! Вопросы есть?
— Мне бы оружие получить. На постоянное ношение.
Это было заветной мечтой молодого лейтенанта.
Начальник РОВД повторил небрежный жест.
— Сдашь зачет по материальной части и правилам обращения, — и получай. Только не на «постоянку». [1] Это право еще заслужить надо. Мы тебя лучше узнать должны, присмотреться. И вообще, имей в виду — от оружия одни неприятности. Больше вопросов нет? Тогда вперед!
— Значит, запомни, мы заявлений не регистрируем, — просвещал Вадима начальник УР.
1
«Постоянка» — предусмотренное Законом и постоянно нарушаемое на местах право постоянного ношения оружия, как на службе, так и в свободное время.
— А кто регистрирует? Дежурный?
— И дежурный не регистрирует. Теперь заявитель идет к начальнику, а тот решает — что регистрировать, а что — нет.
— Как так? По закону любой сотрудник милиции обязан принять заявление…
Сивцов небрежно отмахнулся, как начальник РОВД несколько минут назад.
— Ты забывай эти глупости, которым тебя учили! Закон одно, а практика другое. Должен же быть индивидуальный подход. Начальник смотрит: что за преступление, каковы перспективы раскрытия. И на заявителя смотрит: что за человек. Если солидный, уважаемый — можно и нераскрываемую заяву записать. А если никому не интересный — сам понимаешь. Кому сейчас охота возиться?
Наверное, лицо молодого человека как-то изменилось, потому что Сивцов поспешно добавил:
— Нет, ну если тяжкое — убийство там, бандитизм, тогда все по закону делается…
Но прозвучало это не особенно убедительно.
— В общем, иди, работай. Научишься!
«Эти двое», как назвал их Сивцов, появились к концу дня.
— О, новенький! — в кабинет ввалились два парня в гражданской одежде. — Будешь на праздники дежурить!
— Почему? — Вадим как раз рассматривал гулкое нутро пустого сейфа. В углу он нашел патрон от пээма, в секретном отделении — несколько схваченных скрепкой листков. — Почему на праздники?