Меня называют Капуцином
Шрифт:
Вот какой рассказ выдумал Андрей Андреевич. Уже по этому рассказу можно судить, что Андрей Андреевич крупный талант. Андрей Андреевич очень умный человек. Очень умный и очень хороший!
Художник и часы
Серов, художник, пошел на Обводный канал. Зачем он туда пошел? Покупать резину. Зачем ему резина?
Жила была старушка. Жила, жила и сгорела в печке. Туда ей и дорога! Серов, художник, по крайней мере так и рассудил…
Эх! Написал бы еще, да чернильница куда-то вдруг исчезла.
«Григорьев и Семенов…»
Григорьев (ударяя Семенова по морде): Вот вам и зима настала! Пора печи топить. Как по-вашему?
Семенов: По-моему, если отнестись серьезно к вашему замечанию, то пожалуй действительно пора затопить печку.
Григорьев (ударяя Семенова по морде): А как по-вашему, зима в этом году будет холодная или теплая?
Семенов: Пожалуй, судя по тому, что лето было дождливое, зима будет холодная. Если лето дождливое, то зима всегда холодная.
Григорьев (ударяя Семенова по морде): А вот мне никогда не бывает холодно!
Семенов: Это совершенно правильно, что вы говорите, что вам не бывает холодно. У вас такая натура.
Григорьев (ударяя Семенова по морде): Я не зябну!
Семенов. Ох!
Григорьев (ударяя Семенова по морде): Что ох?
Семенов (держась рукой за щёку): Ох! Лицо болит!
Григорьев. Почему болит? (и с этими словами хвать Семенова по морде).
Семенов (падая со стула): Ох! Сам не знаю.
Григорьев (ударяя Семенова ногой по морде): А у меня ничего не болит!
Семенов: Я тебя, сукин сын, отучу драться! (пробует встать).
Григорьев (ударяет Семенова по морде): Тоже учитель нашелся!
Семенов (валится на спину): Сволочь паршивая!
Григорьев: Ну, ты подбирай выражения полегче!
Семенов (силясь подняться): Я брат, долго терпел. Но хватит. С тобой видно нельзя по-хорошему. Ты, брат, сам виноват…
Григорьев (ударяет Семенова каблуком по морде): Говори, говори! Послушаем!
Семенов (валится на спину): Ох!
(входит Лоянев).
Лоянев: Что это тут такое происходит?
Случаи
Голубая тетрадь № 10
Был один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос, так что рыжим его называли условно.
Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа тоже у него не было.
У него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было. Ничего не было! Так что непонятно о ком идет речь.
Уж лучше мы о нем не будем больше говорить.
Случаи
Однажды Орлов объелся толченым горохом и умер. А Крылов, узнав об этом, тоже умер. А Спиридонов умер сам собой. А жена Спиридонова упала с буфета и тоже умерла. А дети Спиридонова утонули в пруду. А бабушка Спиридонова спилась и пошла по дорогам. А Михайлов перестал причесываться и заболел паршой. А Круглов нарисовал даму с кнутом и сошел с ума. А Перехрёстов получил телеграфом 400 рублей и так заважничал, что его вытолкали со службы.
Хорошие люди и не умеют поставить себя на твердую ногу.
Вываливающиеся старухи
Одна старуха, от черезмерного любопытства, вывалилась из окна, упала и разбилась.
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся, но, от черезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась.
Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая.
Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошел на Мальцевский рынок, где говорят одному слепому подарили вязаную шаль.
Сонет
Удивительный случай случился со мной: я вдруг позабыл, что идет раньше 7 или 8.
Я отправился к соседям и спросил их, что они думают по этому поводу.
Каково же было их и мое удивление, когда они вдруг обнаружили, что тоже не могут вспомнить порядок счета. 1, 2, 3, 4, 5 и 6 помнят, а дальше забыли.
Мы все пошли в коммерческий магазин «Гастроном», что на углу Знаменской и Бассейной улицы, и спросили кассиршу о нашем недоумении. Кассирша грустно улыбнулась, вынула изо рта маленький молоточек и, слегка подвигав носом, сказала: «По-моему семь идет после восьми в том случае, когда восемь идет после семи».
Мы поблагодарили кассиршу и с радостью выбежали из магазина. Но тут, вдумываясь в слова кассирши, мы опять приуныли, так как ее слова показались нам лишенными всякого смысла.
Что нам было делать? Мы пошли в Летний сад и стали там считать деревья. Но, дойдя в счете до 6-ти, мы остановились и начали спорить: по мнению одних дальше следовало 7, а по мнению других – 8.