Меня называют Капуцином
Шрифт:
Тов. Машкин вскрикнул и кинулся на тов. Кошкина.
Тов. Кошкин попробовал убежать, но спотыкнулся и был настигнут тов. Машкиным.
Тов. Машкин ударил кулаком по голове тов. Кошкина.
Тов. Кошкин вскрикнул и упал на четверинки.
Тов. Машкин двинул тов. Кошкина ногой под живот и еще раз ударил его кулаком по затылку.
Тов. Кошкин растянулся на полу и умер.
Машкин убил Кошкина.
Сон дразнит человека
Марков снял сапоги и, вздохнув, лег на диван.
Ему
Долго мучился Марков, не зная, что ему делать: спать или бодрствовать? Наконец измучившись и взненавидев самого себя и свою комнату, Марков надел пальто и шляпу, взял в руку трость и вышел на улицу. Свежий ветерок успокоил Маркова, ему стало радостнее на душе и захотелось вернуться обратно к себе в комнату.
Войдя в свою комнату, он почувствовал в теле приятную усталость и захотел спать. Но только он лег на диван и закрыл глаза, – сон моментально испарился.
С бешенством вскочил Марков с дивана и, без шапки и без пальто, помчался по направлению к Таврическому саду.
Охотники
На охоту поехало шесть человек, а вернулось-то только четыре.
Двое-то не вернулись.
Окнов, Козлов, Стрючков и Мотыльков благополучно вернулись домой, а Широков и Каблуков погибли на охоте.
Окнов целый день ходил потом расстроенный и даже не хотел ни с кем разговаривать. Козлов неотступно ходил следом за Окновым и приставал к нему с различными вопросами, чем и довел Окнова до высшей точки раздражения.
КОЗЛОВ:
Хочешь закурить?
ОКНОВ:
Нет.
КОЗЛОВ:
Хочешь, я тебе принесу вон ту вон штуку?
ОКНОВ:
Нет.
КОЗЛОВ:
Может быть, хочешь я тебе расскажу что-нибудь смешное?
ОКНОВ:
Нет.
КОЗЛОВ:
Ну, хочешь пить? У меня вот тут вот есть чай с коньяком.
ОКНОВ:
Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку ударил, я тебе еще оторву ногу.
СТРЮЧКОВ И МОТЫЛЬКОВ:
Что вы делаете? Что вы делаете?
КОЗЛОВ:
Приподнимите меня с земли.
МОТЫЛЬКОВ:
Ты не волнуйся, рана заживет.
КОЗЛОВ:
А где Окнов?
ОКНОВ (отрывая Козлову ногу):
Я тут, недалеко!
КОЗЛОВ:
Ох, матушки! Сса-па-си!
СТРЮЧКОВ И МОТЫЛЬКОВ:
Никак он ему и ногу оторвал!
ОКНОВ:
Оторвал и бросил ее вон туда!
СТРЮЧКОВ:
Это злодейство!
ОКНОВ:
Что-о?
СТРЮЧКОВ:
…Ейство…
ОКНОВ:
Ка-а-ак?
СТРЮЧКОВ:
Нь… нь… нь… никак.
КОЗЛОВ:
Как же я дойду до дому?
МОТЫЛЬКОВ:
Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку.
СТРЮЧКОВ:
Ты на одной ноге стоять можешь?
КОЗЛОВ:
Могу, но не очень-то.
СТРЮЧКОВ:
Ну мы тебя поддержим.
ОКНОВ:
Пустите меня к нему!
СТРЮЧКОВ:
Ой нет, лучше уходи!
ОКНОВ:
Нет, пустите!.. Пустите!.. Пусти. … – Вот, что я хотел сделать!
СТРЮЧКОВ И МОТЫЛЬКОВ:
Какой ужас!
ОКНОВ:
Ха-ха-ха!
МОТЫЛЬКОВ:
А где же Козлов?
СТРЮЧКОВ:
Он уполз в кусты!
МОТЫЛЬКОВ:
Козлов, ты тут?
КОЗЛОВ:
Шаша…!
МОТЫЛЬКОВ:
Вот ведь до чего дошел!
СТРЮЧКОВ:
Что же с ним делать?
МОТЫЛЬКОВ:
А тут уж ничего с ним не поделаешь. По-моему его надо просто удавить. Козлов! А, Козлов? Ты меня слышишь?
КОЗЛОВ:
Ох, слышу, да плохо.
МОТЫЛЬКОВ:
Ты, брат, не горюй. Мы сейчас тебя удавим. Постой!.. Вот… вот… вот…
СТРЮЧКОВ:
Вот сюда вот еще! Так, так, так! Ну-ка еще… Ну, теперь готово!
МОТЫЛЬКОВ:
Теперь готово!
ОКНОВ:
Господи благослови!
Исторический эпизод
В. Н. Петрову
Иван Иванович Сусанин (то самое историческое лицо, которое положило свою жизнь за царя и впоследствии было воспето оперой Глинки) зашел однажды в русскую харчевню и, сев за стол, потребовал себе антрекот. Пока хозяин харчевни жарил антрекот, Иван Иванович закусил свою бороду зубами и задумался; такая у него была привычка.
Прошло тридцать пять колов времени и хозяин принес Ивану Ивановичу антрекот на круглой, деревянной дощечке. Иван Иванович был голоден и, по обычаю того времени, схватил антрекот руками и начал его есть. Но торопясь утолить свой голод, Иван Иванович так жадно набросился на антрекот, что забыл вынуть изо рта свою бороду и съел антрекот с куском своей бороды.
Вот тут-то и произошла неприятность, так как, не прошло и пятнадцати колов времени, как в животе у Ивана Ивановича начались сильные рези. Иван Иванович вскочил из-за стола и ринулся на двор. Хозяин крикнул было Ивану Ивановичу: «Зри како твоя брада клочна!» Но Иван Иванович, не обращая ни на что внимания, выбежал на двор.