Меняя лица
Шрифт:
— Как бы я хотел увидеть женщину без платка на голове. Хоть одну! И вот бы она была блондинкой или — еще лучше — рыжей! — простонал Бинс.
В тот день они сторожили контрольно-пропускной пункт, через который за пару-тройку часов прошло лишь несколько женщин, одетых в бурки,[24] с детьми. Возможно, Бинсу не хватало блондинок, потому что у него были латиноамериканские корни, однако родился и вырос он в Америке, где проживало смешанное население. Впрочем, сейчас разнообразие не помешало бы никому из парней.
— А
— Я слышал, что мужчины в некоторых странах вроде Афганистана не видят своих жен до самой свадьбы. Можете себе представить? Сюрприз, дорогой! — Джесси похлопал ресницами, состроив при этом страшную гримасу. — Что не так? Разве я не красива? — спросил он писклявым голосом и еще сильнее скривился.
— А как они вообще узнают, на ком женятся? — смущенно спросил Поли.
— По почерку, — серьезно ответил Бинс, но его ноздри слегка раздулись, и Эмброуз закатил глаза, зная, что друг выдумывает очередную небылицу.
— Серьезно? — ахнул Поли, проглотив наживку. Он был легковерным, но никто не осуждал его за непосредственность.
— Да. Они переписываются в течение года или даже дольше. Потом на церемонии будущая жена пишет свое имя и обещает всегда носить бурку в присутствии других мужчин. Он узнает ее почерк и понимает, что под фатой действительно она.
Грант нахмурился:
— Никогда об этом не слышал. По почерку?
Джесси подхватил разговор, изо всех сил стараясь не рассмеяться:
— Да. Только представьте, если бы Эмброуз и Ферн жили в Ираке, он никогда бы не узнал, что вместо Риты ему пишет она. Ферн смогла бы и женить его на себе. Эмброуз увидел бы ее почерк на свадьбе и сказал бы: «Да, конечно, это моя Рита!»
Друзья покатились со смеху, и даже Поли, который наконец все понял: Бинс выдумал историю, чтобы снова пошутить про Эмброуза и Ферн. Эмброуз вздохнул и поджал губы. Что ж, это правда было забавно. Бинс смеялся так сильно, что закашлялся. Они с Джесси разыграли момент, когда невеста снимает бурку и под ней оказывается не пышногрудая блондинка Рита, а Ферн.
Интересно, что бы подумали парни, если бы узнали, что Эмброуз целовал Ферн. По-настоящему. Осознавая, кого целует. Без уверток. Без бурки. Так ли плохи эти бурки? Возможно, мужчины чаще делали бы правильный выбор, не уделяй они столько внимания внешности девушек. А может, бурки стоило носить и парням? Девчонки вешались ему на шею именно из-за его привлекательности.
Понравился бы Эмброуз Ферн, будь он другим? Рите точно бы нет. Не потому, что она оценивала людей поверхностно, просто они с Янгом не имели ничего общего, кроме взаимного сексуального влечения. Будущее могло быть только с Ферн. По крайней мере ее письма заставили его почувствовать это.
Через два месяца они полетят домой. Эмброуз решил, что, вернувшись, попытается снова с ней поговорить. Даже если его друзья не дадут ему прохода и всю жизнь будут издеваться. Он вздохнул, в сотый раз проверил оружие и мысленно пожелал, чтобы день поскорее закончился.
13
Это был обычный патруль: небольшой конвой из пяти машин проверял южные улицы города. Эмброуз, сидел за рулем замыкающего внедорожника, Поли — на пассажирском сиденье рядом с ним. Грант вел машину перед ними, Джесси стоял за пушкой, Бинс — возле турели.[25] Самый обычный патруль. Час на выезде — и снова на базу. Вверх и вниз по разрушенным, рассыпающимся улицам Багдада. Пол напевал песенку про Страну Оз:
В Ираке нету жевунов, зато полно песка,
А у меня нет девушки, зато при мне рука…
Вдруг они заметили бегущих вдоль дороги детей — мальчиков и девочек разного возраста, босых, с тощими загорелыми руками и ногами, в выгоревшей на солнце одежде. Шестеро из них кричали, визжали и водили пальцами по горлу.
— Что они делают? — недоуменно проворчал Эмброуз. — Это то, о чем я думаю? Они так сильно нас ненавидят, что хотели бы перерезать нам глотки? Они же дети!
— Вряд ли. — Поли повернул голову, оглядываясь на оставшихся позади ребятишек. — Кажется, они нас предупреждают. — Он больше не пел. Его лицо стало неподвижным и сосредоточенным.
Эмброуз посмотрел в зеркало заднего вида. Дети остановились посреди дороги и не шевелились. По мере того как конвой удалялся, они все уменьшались и уменьшались, но оставались на улице, глядя им вслед. Эмброуз сосредоточился на дороге. Она была пустой. На следующем перекрестке они свернут на другую улицу, объедут квартал и вернутся на базу.
— Броузи… ты это чувствуешь?
Поли вытянул шею, прислушиваясь к каким-то отдаленным звукам, которые Эмброуз не слышал. Ситуация напомнила ему другую — когда Поли во время их тайной вылазки к месту крушения рейса 93 так же вел себя и задал точно такой же вопрос. Той ночью у мемориала было очень тихо, будто весь мир склонил головы в минуте молчания. Сейчас в воздухе тоже повисла тишина. По спине Эмброуза пробежал холодок.
А в следующий миг земля разверзлась, и грубая, узловатая рука Ада швырнула огнем и кусками металла под колеса внедорожника, в котором ехали Грант, Джесси и Бинс. Три молодых парня. Три друга. Три солдата из Ханна-Лейк, штат Пенсильвания. Это было последнее воспоминание Эмброуза, перед тем как его жизнь разделилась на «до» и «после». Последний осколок былой жизни.
* * *
Когда ранним утром в понедельник раздался телефонный звонок, сонные Тейлоры удивленно переглянулись. Ферн писала всю ночь, и ей не терпелось вернуться в кровать после того, как она съела на завтрак свои хлопья. Джошуа и Рейчел на несколько дней уезжали в Лох-Хейвенский колледж на симпозиум и хотели выдвинуться пораньше. Ферн не могла дождаться, когда весь дом окажется в ее полном распоряжении.
— Сейчас только половина седьмого! Кто бы это мог быть? — удивилась Рейчел.