Меняя лица
Шрифт:
— Мы хотим пожениться в следующем месяце. Я знаю, это очень скоро, но, может быть, твой отец согласится нас обвенчать? Он всегда так мил со мной! И твоя мама тоже. Потом устроим небольшую вечеринку. Я попробую найти диджея, потанцуем. Беккер хорошо танцует.
Ферн вспомнила, как на выпускном ее подруга сияла от счастья, а Беккер пытался сдержать гнев, когда Бейли прервал их и украл Риту на пару танцев.
— Конечно. Папа с удовольствием поженит вас. Священники больше всего на свете любят свадьбы. Думаю, он позволит накрыть стол во дворе церкви. Можно поставить закуски, вынести стулья, украсить все цветами. Найдешь себе чудесное платье.
И она помогла. Месяц ушел на подготовку и поиск платья, от которого у Сары Мардсен на глаза навернулись слезы, и она пустилась кружиться по комнате со своей красавицей дочкой. Они разослали приглашения, наняли фотографа, заказали цветы, приготовили мятное печенье, заварные пирожные, домашние конфеты и забили холодильник в гараже Тейлоров.
Когда наступил торжественный день, утром они украсили все колонны беседки светящимися гирляндами, вынесли столы, покрытые кружевными скатертями, на лужайку, чтобы мраморный пол беседки оставить под танцпол. Заполнили желтые вазы маргаритками, а к спинке каждого стула привязали желтые воздушные шарики.
Церковь внутри тоже украсили маргаритками. Ферн была подружкой невесты, и Рита разрешила ей выбрать любое желтое платье. Ферн и для Бейли нашла желтый галстук, чтобы они хорошо смотрелись, провожая ее к алтарю. Ферн несла в руках букетик ярких цветов, а к черному пиджаку Бейли приколола маргаритку.
Беккер тоже был в черном, с желтой розой, приколотой к лацкану пиджака, такой же, из каких состоял букет Риты. Волосы он зачесал назад, что подчеркивало высокие скулы. Глядя на него, Ферн вспомнила Эмброуза, его волосы до плеч, как у молодого Адониса. Но у Эмброуза больше не было длинных волос — и самого его здесь не было.
Она по-прежнему вспоминала о нем чаще, чем следовало. Восемнадцать месяцев прошло с тех пор, как он уехал на военную базу, и вот уже год был в Ираке. Марли Дэвис, девушка Джесси, пришла на свадьбу и рассказала Ферн, что парням осталось служить всего полгода. Что Джесси хочет жениться на ней, как только вернется. Джесси-младшему было столько же, сколько сыну Риты. Но если Тай больше походил на мать, то Джесси был копией папы, смуглый, с жесткими черными кудряшками. Он был очаровательным, счастливым и здоровым малышом и не давал ни секунды покоя своей маме.
Когда Рита прошла к алтарю и произнесла свою трогательную клятву Беккеру Гарту, а он ей — свою, Ферн почувствовала, что в ее сердце зародилась надежда: может, все обойдется. Может, Беккер и правда любит ее. Может, любовь исправит его. Бейли же, судя по его лицу, был не очень рад всему происходящему и не надеялся на лучшее. Он сидел рядом с Ферн в первом ряду, у края длинной деревянной скамьи. В конце концов, они с Ритой тоже были друзьями, и он не меньше, чем Ферн, переживал за нее.
С тех пор как Рита сообщила им о свадьбе, Бейли замкнулся в себе. Ферн знала о его чувствах к Рите, но думала (ей хотелось в это верить!), что они поутихли, как и ее симпатия к Эмброузу Янгу. Но ведь на самом деле чувства Ферн остались прежними, а Рита стала матерью, и это окончательно привязало ее к Беккеру. Старые чувства по закону подлости оживают вновь именно тогда, когда тебе кажется, что они навсегда покинули твое сердце.
— Пока смерть не разлучит нас, — искренне пообещала Рита.
Беккер поцеловал ее. Бейли же закрыл глаза, и Ферн взяла его за руку.
12
ПОСТРОИТЬ УБЕЖИЩЕ
Буквально
Все изменилось, когда Беккер устроился на работу и время от времени уезжал из города. В такие дни Рита иногда звонила Ферн, и они даже сходили в кафе отметить ее день рождения. Они ели энчиладу, Рита широко улыбалась, и, когда Ферн спросила, все ли в порядке, она заверила: все хорошо. Даже идеально. Но подруга ей не поверила.
Ферн боялась за Риту, но ничего не рассказала Бейли, не хотела его расстраивать. Да и чем он мог помочь? Ферн время от времени видела Беккера в магазине, и, хотя он всегда был вежлив и улыбался при встрече, все равно ей не нравился. Беккер, казалось, чувствовал это. Он всегда выглядел ухоженным — с аккуратной прической, гладко выбритым лицом и в выглаженной одежде. Но это лишь упаковка.
Все эти события напоминали Ферн историю о банке жира, которой отец однажды поделился с Эллиотом Янгом. Ферн тогда было не больше четырнадцати, но она ей запомнилась.
Эллиот Янг был совсем не похож на своего сына, невысокий, около метра семидесяти пяти. Его светлые волосы с возрастом поредели так, что в конце концов он решил их сбрить. Глаза у него были светло-голубыми, нос слегка приплюснут. Эллиот всегда улыбался. Всегда, но не сегодня. Под глазами его темнели круги. Наверное, он не смог уснуть.
— Здравствуйте, мистер Янг, — сказала Ферн немного удивленно.
— Здравствуй, Ферн. Папа дома? — Эллиот не спешил входить, хотя Ферн широко распахнула перед ним дверь.
— Пап! — крикнула Ферн. — К тебе пришел мистер Янг.
— Пригласи его в дом! — отозвался Джошуа из глубины кабинета.
— Пожалуйста, входите, — сказала она.
Эллиот положил руки в карманы и прошел в кабинет вслед за Ферн.
В Пенсильвании было много церквей и конфессий. Считалось, что это один из тех штатов, где еще чтят Бога. Здесь жили и католики, и методисты, и пресвитерианцы, и баптисты. Но Джошуа Тейлор служил в своей маленькой церквушке в Ханна-Лейк с такой отдачей и заботой о горожанах, что для него не имело значения, какой ты веры, — он был пастором для всех. Даже тем, кто не сидел каждое воскресенье на скамье, внимая ему, он с радостью помогал в трудную минуту. Джошуа читал Библию, давал простые напутствия, проповедовал так, что его речи находили отклик в любом сердце. И все сорок лет службы он оставался верен своему главному принципу: любить и служить, остальное разрешится само собой. Все звали его пастором Джошуа, вне зависимости от того, какую веру исповедовали. И часто бывало так, что в поисках ответов на самые сокровенные вопросы люди приходили именно в его церковь.