Мэр в законе

Седов Б. К.

Милицейское оцепление недолго сдерживало разбушевавшихся рабочих остановленного металлургического комбината. Подразделения спецназа, вызванные для подкрепления, застряли где-то в дороге. Патрульные же, не обеспеченные средствами индивидуальной защиты, не стали подставлять свои головы под булыжники и металлические пруты. Отступили в коридоры и кабинеты.

Начальник милиции майор Годовский, гуманист и демократ, строжайше приказал огонь по своему народу не открывать.

–  Андрей Аркадьевич! Это кошмар! Что делать будем?!
– в кабинет Таганцева забежал испуганный Аниканов.
– Это же не люди - звери! Да они поубивают нас всех!

Таганцев все видел и не знал, как правильно поступить в сложившейся ситуации. Взрыв негодования рабочих произошел в одночасье. Сразу же после того, как людям не выплатили заработанные деньги. Андрей так и не смог дозвониться губернатору края. Его с Погодиным не соединяли. Мобильный телефон краевого головы молчал, а секретари, референты и люди из ближнего окружения говорили неизменное: "Шеф недоступен". Недоступен для кого? Для мэра города? Бред!

В это же самое время на территории металлургического комбината хозяйничала братва.

Милицейская охрана завода сказочным образом испарилась. На посты заступили сотрудники частного охранного предприятия "Арбалет". С самого утра рабочих дневной смены попросту не пустили в цеха. "Ночников" выдворили за проходную и обрисовали ситуацию следующим образом: мэр продался Москве, деньги, предназначенные для выплаты зарплат, перевел в зарубежный банк на личный счет. Нашему человеку таких аргументов вполне достаточно для того, чтобы, как поется в песне, вскипел наш разум возмущенный.

А разъяренная толпа уже неслась с криками по этажам здания администрации. Крушили на своем пути все. Ломали мебель, вышибали стекла, били чем ни попадя не успевших спрятаться сотрудников.

–  Да вот он где!
– заорал подвыпивший мужик с колом в руке, забегая в кабинет Таганцева.
– Прячешься от народа, гнида!

За его спиной толпились другие.

Андрей, внешне спокойный, сидел за своим рабочим столом.

Аниканов безмолвно хлопал глазами, прижимал трясущиеся руки к груди и пытался вжаться в дальнюю стенку. Секретарша Инесса Ильинична стояла у разбитого камнем окна ни жива ни мертва.

–  Молись, мерзавец!
– выкрикнул мужик.

–  Убить его!
– орал кто-то из-за спины.

–  Казнить публично!

–  Тварь продажная!

Обезумевшие люди галдящим и неуправляемым стадом двинулись на Таганцева, все плотнее сжимая кольцо вокруг его стола.

Начальник милиции, Федор Федорович Годовский, не отходя от холодильника в своем кабинете, стакан за стаканом пил водку и при этом почему-то крестился, временами путая - справа налево надо или наоборот.

Губернатор края Виктор Ефремович Погодин рвал и метал.

–  Что там у Таганцева творится? Он что, с ума сошел?! Революция в городе! Почему деньги рабочим не выплачены?!

–  Виктор Ефремович, - аккуратно докладывали помощники, - все средства, предназначенные для оплаты труда, Андрею Аркадьевичу перечислены своевременно. Наверное, он не посчитал нужным расплатиться с металлургами.

–  Виктор Ефремович, - говорила секретарша, - связаться с Таганцевым невозможно. Телефоны не отвечают!

–  Виктор Ефремович!
– в кабинет вбежал один из офицеров охраны.
– В Иртинске террористический акт! Взрыв на товарной станции!

–  Что?!
– Погодин, в ярости расшвыривая окружающих, побежал к служебному автомобилю.

–  Куда едем, Виктор Ефремович?
– водитель беспечно курил рядом с машиной.

–  Прочь!
– казалось, Погодин совсем потерял разум.

Вскочив за руль, он нажал на газ. Гнал в Иртинск, не разбирая дороги, изо всех сил, насколько позволяла мощность двигателя.

…Взрыв на железнодорожной станции оказался такой силы, что даже в здании администрации, расположенном на значительном удалении, мгновенно осыпались все оставшиеся стекла.

Толпа, наступающая на Таганцева в кабинете, ошарашено ахнула, замерла.

Кто-то шепотом спросил:

–  Война?!

Ответить ему никто не успел, потому что на станции в это время начали рваться вагоны с артиллеристскими боеприпасами, готовые к отправке в центр России.

Как-то сразу все позабыли о невыплаченных зарплатах, о претензиях к мэру Таганцеву. Страх перед катастрофой поглотил собой все.

"Ходоки" как внезапно появились в кабинете Таганцева, так же стремительно и исчезли, кинувшись в ужасе к своим домам и семьям.

–  Андрей!
– на пороге возник Погодин. Взволнованный, ошеломленный увиденным по дороге в мэрию.
– Что вообще происходит?! Я к тебе в город заехал, а тут… такое…

–  Не знаю, Виктор. Давай разбираться.

В городе объявили чрезвычайное положение.

Милиция, аварийные службы, подразделения пожарной охраны и медицинские учреждения Таганцев и Погодин взяли под свой личный контроль.

Канонада гремела непрестанно. Вверх вздымались гигантские всполохи огня, а небо всего за несколько минут покрылось густым черным дымом. Воздух наполнился едкой гарью - так, что вблизи станции невозможно стало дышать.

Окрестности оцепили подразделениями специального назначения. Пожарные части приступили к срочной эвакуации жителей близлежащих кварталов.

Городом овладела паника. Взрывы на железной дороге не прекращались ни на минуту, сотрясая землю с вечера и до самого утра. Многие дома горели. В районах, прилегающих к станции, вырубилось электричество и прервалось водоснабжение. Спасатели не успевали извлекать из-под руин тела погибших и раненых.

Чугун отсиживался в тайге. К небольшому бревенчатому домику, стоящему в глубине лесного массива, дорогу знал только он и несколько особо приближенных братков.