Мера любви
Шрифт:
— Преподобная мать Агнесса, которую вы только что выгнали за дверь, — моя сестра. Я хочу, чтобы вы поняли, — вам не удастся так же легко отделаться и от меня!
Амандина разглядывала незваную гостью, которая была так хороша в простом костюме из добротной вишневой ткани.
Как и все в Бургундии, она знала легендарную историю любви этой женщины и герцога. Несмотря на душещипательные рассказы этого старого осла Матье Готрэна, уже прошло немало времени, и вся эта история уже казалась вымыслом. Но вот неожиданно Катрин де Монсальви снова появилась.
— Матье? Его здесь нет, — ответила она без тени замешательства. Ей, видимо, потребовалась помощь, и она позвала брата:
— Филиберт, иди сюда на минутку!
— Сейчас, сейчас.
Мужчина, который выгнал Лоиз, появился в дверном проеме, полностью закрыв просвет.
С трудом можно было отыскать сходство между братом и сестрой. Он был моложе, а вместо миловидности Амандины у брата на лице проступало выражение первобытной свирепости. Ему отводилась в доме роль сторожевой собаки, следящей за исполнением прихотей хозяйки, и, в частности, устранение любопытных.
— Что случилось, Амандина? Я тебе еще нужен? — прогудел он, прочищая зубы гусиным пером.
— Они хотят видеть отца Матье, — ответила она, кивая в сторону четверых посетителей.
— Еще? Это что, эпидемия? — Вдруг он заметил Лоиз и взорвался:
— А вы что сюда явились? Я ведь запретил вам переступать порог этого дома.
— Довольно, — сухо прервала его Катрин. — Мы немедленно хотим видеть нашего дядюшку.
— Не стоит нас задерживать, — заметил Готье, поигрывая шпагой. Он еле сдерживался, чтобы не броситься на грубияна.
Филиберт открыл рот, чтобы узнать, что это за дама перед ним, но Амандина, приподнявшись на цыпочках, прошептала ему что-то на ухо, и его нахмуренное лицо внезапно озарила улыбка.
— О! госпожа… о! Какая гостья! И ты заставляешь графиню стоять, Амандина? Кресло ей скорее!
— Речь не об этом! Я пришла не для того, чтобы беседовать с вами. Я немедленно хочу видеть своего дядюшку!
— Мы прекрасно понимаем, госпожа. Для нас было бы величайшей радостью проводить вас к нему. Но его здесь нет!
— Нет? Так где же он?
Вероятно, в своем доме в Марсаннэ. Приближается время сбора винограда, и вы знаете, что отец Матье…
Я попросила бы называть его господин Готрэн, — воскликнула Лоиз, шокированная манерами парня.
Хорошо, господин Готрэн, если вам так больше нравится, он наш лучший друг…
Катрин отметила про себя, что Филиберт назвал дядю Матье другом, и она зря опасалась, что прелестная Амандина женила его на себе. К счастью, этого не произошло…
Вам надо ехать в Марсаннэ, — продолжал Филиберт.
Вдруг чей-то голос произнес:
Это ни к чему, его нет в Марсаннэ. Вот уже целых три месяца он туда не показывался!
То был маленький худенький мужчина с жиденькой бородкой, в котором Катрин сразу узнала портного, старого друга и соседа своего дяди. У него тоже были виноградники на побережье. Она, улыбаясь, подошла к нему.
Мэтр Дюрье!
Грустное лицо портного внезапно озарилось.
Матерь Божья! Да это же Катрин! Малышка Катрин! Как ты повзрослела! Но все такая же прелестница. Дай я тебя обниму!
Он бросился было к ней, но вдруг остановился, покраснел и опустил голову.
— О! Простите меня, благородная госпожа, я так рад вас видеть… так неожиданно… я забыл…
Ничего страшного. Зато я не забыла. Обнимите меня, мэтр Дюрье, и не называйте госпожой. Для вас я навсегда останусь Катрин. Не будем менять наших привычек.
Улыбающийся Готье и смущенный Беранже наблюдали, как эти люди запросто обходились с их госпожой. Портной и графиня крепко обнялись.
— Ты не можешь себе представить, — сказал он, — как я счастлив, что ты наконец решила приехать сюда и посмотреть, что здесь творится. Когда мне сказали, что приехала Лоиз, я пришел на подмогу, но вот и ты здесь! Слишком великая радость! Может, мы наконец узнаем, что произошло с несчастным Матье!
— Что вы хотите этим сказать? — вмешалась аббатиса. — Как давно вы его видели?
— Очень давно. Мы прекратили встречаться с тех пор, как эта женщина выгнала вашу мать и Матье открыл для нее лавку. Мы повздорили из-за этого. Я попытался раскрыть ему глаза, призвать к здравому смыслу. Но он ничего не желал слышать. Амандина его околдовала, — проворчал он, указывая на ту трясущейся от гнева рукой.
Амандина дрожала, казалось, она вот-вот прыгнет на него. Теперь все принадлежало ей. Старые друзья были не в счет.
— А вам-то что? — крикнула она, не в силах больше сдерживаться. — Вы всегда были недовольны тем, что Матье меня любит. Но вам придется с этим смириться, потому что мы скоро поженимся, и я буду здесь хозяйкой, и в Марсаннэ, и везде, понятно?
— Ты ею уже стала, Амандина! Ты здесь у себя дома, — поддержал ее брат. — А вы, вы убирайтесь отсюда, да побыстрее, племянницы, старые приятели, прихвостни со всем вашим скарбом! Вы мне порядком надоели, и лучше меня не сердить!
Он схватил с прилавка большую деревянную линейку и, размахивая над головой, словно дубиной, стал продвигаться вперед. Готье выхватил шпагу и устремился к нему навстречу, защищая собой обеих дам.
— Положи! — скомандовал он. — Ты очень шумишь. Видимо, твоя совесть нечиста, дружок! Пришло время поучить тебя вежливости. Отходи назад, если не хочешь, чтобы я тебя проткнул, как индюшку!
Филиберт перевел взгляд с лица юноши на шпагу, приставленную к его животу, и издал звук, похожий на ржание. Но вместо того, чтобы отступить, как ему было велено, он отпрыгнул в сторону так быстро и неожиданно, что Готье растерялся. Филиберт ударил его линейкой, выбив из рук оружие. С победным криком гигант бросился на конюха и повалил его. Беранже бросился на помощь другу, двумя руками схватив Филиберта за гриву. Послышался крик, похожий на рев раненого слона. В это время Амандина, подобрав дубину, пыталась вытеснить Катрин,