Мера один
Шрифт:
Наверняка там просто будет сидеть комиссия из магов с чутьем на ложь. Услышат они мои мысли о клане Лунный Свет, да и о Серых Волках вообще, и тогда мне точно конец. Самое легкое задание грозило обернуться провалом.
Тут я покосился в сторону манекенов, и Волчица усмехнулась.
— Ты гордый, независимый… — сказала она, — Сильная воля.
Я вздрогнул, услышав эти слова. Мне уже говорили такое.
— Даже то, что я покалечила тебя, Спика, не сломало твою волю, — она покачала головой, — Спика… Марк, не думай,
Поднявшись, я посмотрел ей в глаза. Мы долго смотрели друг другу в глаза, и, наконец, Волчица сказала:
— Неужели даже это тебя не остановит?
Я упрямо промолчал, и Хильда сказала:
— Сейчас пойдешь к себе, до утра запрещаю тебе выходить, — затем она обернулась и крикнула, — Фолки!
Из дома вышел зверь. Он не был крупным, скорее просто коренастым. Длинные черные волосы, прихваченные обручем. С плеч свисал плащ, под которым на поясе угадывалась пара кинжалов.
— Смотришь за ним, не отходишь от двери всю ночь.
Тот коротко кивнул и пронзил меня проницательным взглядом.
— Если побежит, калечишь. Подозрительно себя ведет — калечишь, — строго произнесла Хильда, — Если даже заговорит с тобой, калечишь.
Я сидел, запертый в своей каморке, и думал. За окном уже потихоньку вечерело, и как выбраться из этой ситуации, я не знал.
В голове я проматывал кучу вариантов, и почти все обещали плачевный результат. Можно попробовать отвлечь этого самого Фолки, но еще по его взгляду я понял, что этого зверя поставили охранять меня не просто так. Есть у него какие-то таланты. Тем более, копья у меня еще нет.
Можно попробовать сбежать из Леса Правды, ведь к тому времени копье у меня точно будет. Но если там действительно поставят сильных Серых Волков из других кланов, то они только будут рады сами меня прибить.
Дальше…
Что будет дальше Леса Правды, я вообще смутно представлял. Скорее всего, остальные испытания так же проходят под наблюдением. Так что бежать надо сейчас.
Я осторожно прощупал свою каморку. Кирпичные стены с радостью откликнулись, и стали показывать мне всевозможные трещинки, дефекты и слабые места. Вскоре я обнаружил, что задняя стена сарайчика в одном углу просела, и чуть треснула во внешней кладке.
Это был тот самый угол, где стояла кровать. Я сел на тюфяк и приложил ладони к стене. Попробовал влить немного энергии в трещинку…
Голова сразу загудела — строили добротно, все было крепко схвачено раствором. А ведь можно попросить Фолки протаранить мной стену, отлежаться после прихода лекаря, а потом добить пробоину. Я усмехнулся бредням, которые лезли мне в мысли.
Я на всякий случай послал сканирующий луч к двери и осторожно прощупал землю под Фолки. Он стоял там, не шелохнувшись. Я не рискнул задерживать там свои мысли, вдруг еще почувствует.
Вернувшись к трещине, я вспомнил, что в усыпальнице у Скорпионов умудрился просунуть пальцы в щели, заполненные более мягким раствором. Но нет, здесь кирпичи были подогнаны почти впритирку, да и раствор явно отличался по качеству — он никак не желал осыпаться по мановению мысли.
— Вот же, — прошептал я, — Построили, блин…
За дверью послышались голоса. Я непроизвольно послал мысленный луч по земле, и вдруг с удивлением обнаружил, что могу слышать, о чем говорят. Видимо, звуковые волны били в землю, и я мог это чувствовать.
— Госпожа сказала, накормить примала, — услышал я искаженный, будто в компьютерной обработке, голос Устрицы.
— Да, я знаю, — ответил Фолки.
Послышался шлепок, и хихиканье служанки.
— Эх, если б не наказ Хильды, — проворчал Фолки, — Иди, у тебя полчаса.
Щелкнул засов, и внутрь проскользнула Устрица с подносом. Она прикрыла дверь, и там снова звякнуло — Фолки запер нас.
— Привет, Спика, — первушка слегка смутилась, глядя на меня, лежащего на кровати.
— Привет, Устрица, — я сел, глядя на поднос.
В ноздри ударил запах съестного, и я понял, что не ел целый день. Живот сразу скрутило спазмом и, видимо, мое урчание было слышно очень хорошо.
— Сейчас, я все сделаю, — белобрысая метнулась к столику и сразу стала раскладывать плошки.
Долго меня упрашивать не пришлось, и я быстро перескочил на табурет. Вполне возможно, что мои неудачи могли быть от того, что я просто напросто голоден.
Я управился с едой за пять минут. Умял какую-то наваристую похлебку, закусывая свежим хлебом, потом сточил кусок мяса. Порции были небольшими — вероятно, тут все было отмерено так, чтобы я не обожрался.
Запив все в конце каким-то душистым травяным чаем, я благодарно взглянул на Устрицу, пристроившуюся на краешке кровати.
— Спасибо, — я улыбнулся, — Мне действительно просто надо было поесть.
— Ты завтра можешь погибнуть, — задумчиво ответила белобрысая.
— Ну, это мы еще посмотрим, — ответил я, — Сдаваться не собираюсь.
— Я знаю, — кивнула Устрица, — Я слышала хозяйку, она разговаривала с другими господами. Она говорит, что ты очень сильный, и у них теперь есть шанс в этот раз сказать свое «слово».
Я усмехнулся. Интересно, а кому-нибудь интересно, что у меня тоже есть свое, веское слово? Я тоже много чего могу сказать Серым Волкам.
Устрица поднялась и подошла ко мне. Взглянув ей в глаза, я понял, что меня уже мысленно раздели. Она положила мне на плечи руки и огладила шею.
— Ты очень сильный. Я не видела таких сильных первашей.
Мне хотелось спросить: «А как же Трутень?», но Устрица уже прильнула к моим губам. Поцелуй застал меня врасплох, и я попытался мысленно возмутиться, напомнить о своих моральных долгах.