Мера зверь
Шрифт:
— Табун, — сказала зверица, — Ну так что, мне дальше рассказывать?
— А взамен я должен спасти Дидрича? — еще раз спросил я.
— Ага.
— Слушай, ну я же пообещаю сейчас, а потом обману… — осторожно сказал я.
— А что я могу сделать? — поджав губы, ответила она, — Могу только взять обещание. Навряд ли ты дашь клятву под Небом.
Но по ее щеке вдруг предательски покатилась слеза. Я стиснул зубы — вот только этого мне не хватало. Уже не юнец зеленый, чтобы на женские слезы реагировать.
— А
— Расскажу про мир, да, — ее губы тронула хитрая улыбка, — Расскажу, как видеть таких, как ты и я. И как это скрывать…
Я чуть с лошади не сверзился, услышав это.
— А так можно?
— А как я тебя-то разглядела? — тут она, утерев щеку, добавила, — Ну, там есть сложности.
— Дашь мне подумать немного? — спросил я, глядя на приближающийся к нам табун.
Начало накатывать чувство тревоги, хотя я и без него знал, что не стоит вставать на пути у бегущего стада лошадей.
Полли вдруг подвела коня поближе, и, протянув руку, пальцем постучала мне по голове:
— Ты наверняка пытаешься прочесть их мысли, так?
Рассеянно кивнув, я и вправду пытался что-то нащупать и бросить вперед. Что-то, похожее на чувство земли, будто сканер. Но только ничего не отзывалось, кроме этой самой стихии земли.
Табун приближался. Здесь было несколько сотен голов, и передо мной простерлись точки всевозможных ступеней животных. Тут были и жеребята третьих, шестых ступеней, и матерые двенадцатые, и даже невероятные восемнадцатые ступени! Как Степные Соколы управлялись с лошадьми, по силе равными человеку, я не представлял.
— Секрет в другом. Попробуй представить, что они видят.
— Видят?
— Да. Что эти лошади сейчас видят?
Мой растерянный взгляд вернулся к животным. Что они там могут видеть? Ну, наверное, только нас с этой самой Полли. Вот мы стоим на лошадях, я держу в руках копье. Зверица еще перед этим постучала мне пальцем по голове…
Я едва не вывалился из седла, когда мое сознание вдруг на миг скакнуло куда-то, и я действительно увидел далеко впереди себя на лошади, с копьем наперевес. И взгляд у меня такой растерянный.
А вокруг крупы лошадей, развеваются на ветру гривы. Я скачу, задевая высоких соседей. В нос бьет пыль вперемешку с клочьями травы, я облизываюсь. Рядом мама, и мои губы тянутся к ней. Когда мы уже остановимся, и можно будет напиться молока?
Вот все исчезло, и я, тряхнув головой, ошарашенно посмотрел вокруг. Я все еще двуногий зверь третьей ступени. Желание нестись вперед на полном скаку испарилось.
— Это что было?!
— Оно самое. Но у тебя очень слабенький пока дар, ты жеребенка третьей ступени зацепил. Развивать надо.
Табун был уже совсем близко, разгоряченные животные приближались, и Мышик подо мной нервно загарцевал. Ему
Тут Полли подняла руку. Я с изумлением увидел, как огромное стадо словно в реку забежало — они резко стали сбавлять ход, а потом и вовсе остановились в десятке шагов от нас, нервно пофыркивая.
— Зверье пустое! — послышался крик, из-за стада галопом выскочил всадник, — Нулячья кровь!
К нам несся Степной Сокол третьей ступени, очень похожий на Секая, и даже выражение лица у него было таким же — ужасно злым. В его руке был короткий кнут, но он бил им не лошадь, а стегал воздух над собой. Скорее мы с Полли сейчас получим этой нагайкой, судя по взгляду.
— Нулячьи вы дети, — Сокол наконец разглядел нас, и сбавил ход, — Полли, дурья твоя кровь, какого тут происходит?
— Менге, я вообще-то четвертое перо, не забывай, — возмутилась зверица.
Но Сокол даже не смутился, и ткнул нагайкой в сторону табуна:
— У меня тут такие ступени, что нас двоих сложить можно! Какого нуля мне лошадей остановили?! Я что Хагану скажу?
Тут его взгляд уставился на меня, и злой монгол нахмурился еще сильнее:
— А это кто еще такой?!
— Это Белый Волк… Тот самый, Менге.
Сокол пожевал губами, справляясь со своей злостью, а потом сплюнул куда-то назад, и рыкнул:
— А ну, с дороги, нулячьи вы дети! Лясы тут точите, а кто-то работает!!!
Полли вздохнула и кивнула в сторону. Табун снова пришел в движение, и мы еле успели отъехать.
— Это Менге, брат Секая, — пояснила мне Полли, — Грубиян еще тот.
— Я заметил. Хотя его понять можно.
— Ладно, поехали обратно на стрельбище. Ночью жеребята будут в загоне, так что, если захочешь, сможешь еще попробовать.
Мы снова стояли на стрельбище, где Полли как раз обещала показать, как отличать таких, как мы. В мои планы совсем не входило вешать на себя еще один долг, но такая информация была мне нужна.
Солнце клонилось к самому закату, и Полли уже спешила, опасаясь, что Дидрич будет ее искать.
Сначала она рассказала, как попала сюда. В нашем мире она жила еще в царские времена, будучи дворянкой, увлеклась гаданием, и неуемное любопытство привело к тому, что она попала в этот мир.
Наконец-то я понял, что белая и черная магия нашего мира — это отголоски силы Абсолюта, создавшего его. Люди научились получать доступ к этой силе с помощью всяких пентаграмм и заклинаний, и думают, что могут влиять на жителей Нулевого мира. Все-таки, Абсолют — это бесконечная мощь.
Полли рассказала, что Тенебра, как и верхние Медос и Целеста — это очень похоже на легенды об аде и рае в религиях нашей Земли. Так ли это, она утверждать не могла, лишь рассказала, до чего додумалась за почти три сотни лет, что провела здесь.