Мерцание
Шрифт:
– Подождать...
– донёсся ворчливый голос.
– Иди лучше встреть клиента внизу.
– Хорошо, а кто клиент?..
– ----------
– Торопова Альбина Романовна, - открывая дверь и пропуская даму вперёд, представил посетительницу Иван.
Голубицкий вскочил, быстрым шагом обогнул гигантский стол и немного манерно пожал протянутую ему ручку. Возраст Тороповой Иван никак не мог определить. Вдова критика обладала такой внешностью, что ей с одинаковыми успехом и натяжкой можно было дать и двадцать пять, и пятьдесят пять. Если ей двадцать пять - то она быстро поистрепалась и состарилась, а если пятьдесят пять - то очень даже неплохо выглядит. Её немного броская, но не кричащая одежда тоже не давала никаких подсказок. Однако в ушах сверкнули радугой изящные золотые серьги с небольшими бриллиантами.
После дежурных приветствий, соболезнований и ничего не значащих замечаний Голубицкий решил перейти к делу:
– Так что же привело вас, Альбина Романовна, в наше частное сыскное бюро? Какие тучи над вами сгустились?
Торопова полезла в сумочку, достала пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, закурила. Иван встал и принёс с журнального столика дежурную пепельницу.
– Как вы знаете, мой муж скончался десятого июня. Двенадцатого я его похоронила. Было очень много народа, пришли известные люди - писатели, поэты, критики, режиссёры, я получила массу соболезнований из-за рубежа от коллег и друзей Бориса, потом поминки в ресторане. Я дала несколько интервью, в которых отмечала...
– Документы о смерти получили, наследство открыли?
– попытался вернуть разговор в деловое русло Голубицкий.
– Что?.. Ах, да-да, конечно. В этом плане всё нормально, наш семейный нотариус занимается этими вопросами, и, насколько мне известно, у него нет пока никаких трудностей с оформлением наследства...
– А что же вас тогда тревожит? Исчезли какие-то работы вашего супруга или нарушены его авторские права?
Голубицкий, невзирая на свою малопримечательную внешность - низкий рост, чрезмерная полнота, очки с большими диоптриями, больше похожие на толстые линзы увеличительного стекла, - умел строить беседу таким образом, что собеседник был вынужден следовать линии, которую выстраивал директор ЧСБ.
Торопова затушила сигарету в пепельнице и тут же закурила новую.
– Нет, ни то ни другое. Дело в том, что... я не уверена, что Борис умер от сердечного приступа.
– А что написано в медицинском заключении?
Женщина полезла в сумочку и достала сложенный вчетверо листок.
– Вот копия, возьмите.
Голубицкий развернул листок, быстро пробежал его глазами и передал Ивану:
– Причиной смерти указана "острая сердечная недостаточность". Что вас смущает, Альбина Романовна?
– Дело в том, что мой муж никогда не жаловался на сердце, занимался спортом, бегал по утрам... Раз в год обязательно проходил обследование. Он очень следил за своим здоровьем.
– Но... Альбина Романовна, - слегка замялся Голубицкий, - вашему супругу всё-таки было... семьдесят пять лет. Возраст, сами знаете, никого не молодит.
– Да, я это понимаю, но всё равно не верю, - твёрдо заявила Торопова.
– И... отчего же, по-вашему, умер Борис Анатольевич?
– вскинул брови директор.
– Не знаю. Если бы знала, то к вам не пришла.
– И что вы от нас ждёте?
– Я хочу, чтобы ваше бюро провело всестороннее и полное расследование причин смерти моего мужа.
Голубицкий откинулся на спинку кресла и сцепил руки на животе.
– Альбина Романовна, а вы уверены, что в случае проведения расследования, результаты окажутся отличными от выводов медиков? Что, если мы только подтвердим их вердикт?
– Если это будет аргументированно, то я соглашусь.
Голубицкий задумался. Торопова поняла это по-своему и достала из сумки толстый конверт:
– Здесь десять тысяч долларов. Это половина вашего гонорара. Вас устроит такая сумма?
Директор резко прекратил раздумья и выпрямился:
– Будем считать, что это треть суммы.
– Хорошо, - легко согласилась дама.
– Вот и прекрасно. Но могут быть различные накладные расходы, оплата экспертиз...
– Я всё оплачу, только... не хотелось, чтобы бесцельно...
– Все расходы будут подтверждены документально - это наш принцип. В случае невозможности получения оправдательного документа в виде чека, расписки и какой-либо иной формы составляется акт.
– Вы имеете в виду траты на взятки?
– чуть прищурилась женщина.
Голубицкий развёл руками:
– Назовём это платой за продвижение дела, но не без этого, Альбина Романовна, не без этого.
– Что ещё требуется от меня?
– Телефоны ваших нотариуса и адвоката, если таковой имеется, а также клиники и врача, где наблюдался ваш супруг. Как только появятся результаты, мы с вами свяжемся.
– А когда?..
– Дайте нам хотя бы несколько дней, Альбина Романовна!
– Хорошо.
Торопова попросила ручку и бумагу и, заглядывая в свой смартфон, написала несколько фамилий и номеров телефонов. После этого попрощалась и ушла. Иван проводил её до первого этажа. Внизу он встретил Нелли и вместе с ней снова поднялся на двадцать второй этаж.
В кабинете Голубицкий, чертыхаясь, возился с замком сейфа.
– Помочь, Семён Григорич?
– Нет, садись.
Справившись с дверцей сейфа, директор вернулся на место, сел и взглянул на Ивана:
– И что ты думаешь по этому делу?
– Откровенно, Семён Григорич?
– Желательно.
– Пустышка. Ничего мы не найдём.
– Согласен, Пинкертон. Но, - директор поднял палец, - деньги уплачены, и их надо честно отработать. Не в наших правилах обманывать клиентов. К тому же, чем чёрт не шутит, а вдруг что-то всплывёт, - Голубицкий достал из ящика стола пачку одноразовых платков и шумно высморкался.
– Хотя лучше бы не всплывало. Всё, Максимов, иди. Набросай план работы - и вперёд. Светлану, если понадобится, можешь привлекать, у неё ничего срочного сейчас нет.