Мерецков
Шрифт:
Писатель А.А. Бушков в своей книге «Сталин. Красный монарх. Хроники великого и ужасного времени», касаясь К.А. Мерецкова, свидетельствует, что на постановлении о его аресте была запись красным карандашом: «Освобожден на основании указаний директивных органов по соображениям особого порядка». Выходит, Бушков знаком со следственным делом К.А. Мерецкова за номером 981697 и лично видел постановление о его аресте примерно в 1980—1990-е годы. Получается, что уголовные документы по Мерецкову не были ликвидированы в 1955 году…
«Секретарю ЦК ВКП (б) Сталину
В напряженное время для нашей страны, когда от каждого гражданина требуется полностью отдать себя на защиту Родины, я, имеющий некоторую военную практику, нахожусь изолированным и не могу принять участие в освобождении нашей Родины от нашествия врага. Работая ранее на ответственных постах, я всегда выполнял Ваши поручения добросовестно и с полным напряжением сил.
Прошу Вас еще раз доверить мне, пустить на фронт и на любой работе, какую Вы найдете возможным дать мне, доказать мою преданность Вам и Родине.
К войне с немцами я давно готовился, драться с ними хочу, я их презираю за наглое нападение на нашу страну, дайте возможность подраться, буду мстить им до последней моей возможности, не буду щадить себя до последней капли крови, буду бороться до полного уничтожения врага. Приму все меры, чтобы быть полезным для Вас, для армии и для нашего великого народа.
28.VIII.-41 г.
К. МЕРЕЦКОВ».
В тот же день, 28 августа, это письмо было положено на стол Сталина.
В своих мемуарах «На службе народу» о черных 74 днях и ночах пребывания на Лубянке Мерецков ничего не поведает. Он лишь напишет: «В сентябре 1941 года я получил новое назначение. Помню, как в связи с этим был вызван в кабинет Верховного Главнокомандующего. И.В. Сталин стоял у карты и внимательно вглядывался в нее, затем повернулся в мою сторону, сделал несколько шагов навстречу и сказал:
— Здравствуйте, товарищ Мерецков! Как вы себя чувствуете?
— Здравствуйте, товарищ Сталин! Чувствую себя хорошо. Прошу разъяснить боевое задание! И.В. Сталин не спеша раскурил свою трубку, подошел к карте и спокойно стал знакомить меня с положением на Северо-Западном фронте…»
Из Кремля Мерецков вышел с «боевым заданием» отправиться на Северо-Западный фронт в роли представителя Ставки.
За полтора месяца до освобождения Мерецкова вот таким же странным образом был выпущен на волю с Лубянки Б.Л. Ванников [12] . Как рассказывает сам Ванников, в одиночную камеру, где он находился, вошел следователь и, впервые обращаясь к нему по имени-отчеству, сказал:
— Борис Львович, если бы вдруг началась война с Германией и немцы на первых порах имели бы большой успех, куда бы мы смогли эвакуировать военные заводы?
12
См. статью о Б.Л. Ванникове Израиля Подрабинека в интернет-газете «Каскад».
После небольшой паузы Ванников
— Сразу я ответить не смогу, но отлично знаю каждый из военных заводов и дня за два мог бы написать, как все это сделать.
— Прекрасно. Я прошу вас все написать сюда. — Он протянул Ванникову довольно толстую тетрадь в сером переплете и несколько заточенных карандашей.
Вскоре с тщательно перевязанными ранами, переодетый в новый костюм, прямо из тюрьмы Ванников был доставлен к Сталину.
В кабинете находились Молотов и Маленков. Перед генсеком лежала записка Ванникова…
— Ваша записка — прекрасный документ, — заговорил Сталин. — Вы во многом были правы. Мы ошиблись… А подлецы вас оклеветали.
Он пристально посмотрел в глаза Ванникову, добавил:
— Этот план надо осуществить… вам, товарищ Ванников. Не теряйте времени, приступайте.
Ванников возразил:
— Я объявлен врагом народа. Кто будет выполнять мои распоряжения?
Генсек вызвал Поскребышева, и тот под его диктовку записал:
«Государственный Комитет Обороны. 20 июля 1941 года.
Удостоверение.
Государственный Комитет Обороны удостоверяет, что тов. Ванников Борис Львович был временно подвергнут аресту органами НКГБ, как это выяснено теперь, по недоразумению, и что тов. Ванников Б.Л. считается в настоящее время полностью реабилитированным.
Тов. Ванников Б.Л. постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР назначен заместителем наркома вооружения и по распоряжению Государственного Комитета Обороны должен немедленно приступить к работе в качестве заместителя наркома Вооружения.
Председатель Государственного Комитета Обороны
И. Сталин».
Вручая Ванникову это удостоверение, Сталин говорил, как бы оправдываясь:
— Случаются недоразумения, к сожалению. Я ведь тоже си дел в тюрьме, товарищ Ванников.
Ванников потупил взгляд:
— Вы сидели у врагов, а я — у своих. Сталину реплика не понравилась.
— Сейчас не время держать обиды, надо работать…
О своем аресте и кошмарном пребывании в тюремных застенках Кирилл Афанасьевич Мерецков и в поздние годы распространяться не станет. И в официальной печати долгое время на эту тему было наложено табу. В Большой советской энциклопедии написано, что «в первые месяцы Великой Отечественной войны Мерецков в качестве представителя Ставки ВГК оказывал помощь командованию Северо-Западного фронта»…
Лишь три или четыре раза за 27 лет, прошедших со «страшного сна» июня — сентября 41-го, неугасающая боль вырвется из его души горькими фразами и слезами на глазах…
В 1965 году Мерецков в беседе с новгородским краеведом Н. И. Орловым на вопрос, как во время его ареста проходили его допросы, ответит: «Если бы вы знали, как меня били», уронит голову на руки и заплачет…
РОДИНУ И СУДЬБУ НЕ ВЫБИРАЮТ