Мерецков
Шрифт:
Ночь была бессонная, напряженная. Наступило тревожное утро. Хотя на всех границах округа никаких особых происшествий не случилось, все ждали немецкого удара. Мерецков рекомендовал Попову приступить к практическому выбору и рекогносцировке возможных оборонительных рубежей между Псковом и Ленинградом с немедленным вслед за этим развертыванием на них оборонительных работ с привлечением свободных войск, а главное — местного населения.
«Такой совет бывшего начальника Генштаба, а теперь замнаркома, — пишет Попов, — бесспорно, лучше кого-нибудь другого знавшего наши возможности и перспективы развития событий, заставил призадуматься». Попов опасался, не вызовет ли это нездоровых и упаднических настроений у населения. Будучи в принципе согласным с Мерецковым, с его советами и рекомендациями, он все же счел необходимым этот вопрос согласовать и обсудить с руководителем Ленинградской городской парторганизации А.А. Кузнецовым. Однако, чтобы не терять времени, после беседы с представителем Главного командования вызвал к себе своего заместителя Пядышева и дал ему поручение завтра же заняться подготовкой защитных рубежей на юго-западе Ленинграда…
23 июня Мерецков получил от наркома приказ срочно вернуться в Москву.
Но, как нам уже известно, прилетев в столицу, Кирилл Афанасьевич был неожиданно арестован по обвинению в принадлежности к антисоветской военно-заговорщической организации и сотрудничестве с германской разведкой. И два с половиной месяца его от Великой Отечественной войны отделяли глухие стены внутренней тюрьмы НКВД. Он не знал о кровопролитных боях Красной армии с гитлеровскими захватчиками на территории Советской страны. Зато здесь, в казематах Лубянки, ему пришлось стать живым свидетелем кровавых истязаний «блюстителями законности» известных красных командиров. Он был не просто свидетелем, а одной из жертв этих злодеяний…
Выпустили Кирилла Афанасьевича на свободу так же неожиданно, как и арестовали — «на основании указаний директивных органов по соображениям особого порядка».
Хитрый ярославец
Существует несколько версий освобождения Мерецкова из-под ареста. Одна из них связана с Н.С. Хрущевым: будто бы его шутка спасла заслуженного военачальника.
Произошло это на обеде у Сталина. У вождя было демократичное настроение, за столом шло обсуждение положения на фронтах. Кто-то в разговоре мельком упомянул имя арестованного Мерецкова. Улучив момент, Хрущев бросил:
— Вот ведь какой хитрый ярославец! Все воюют, а он в тюрьме отсиживается!
Хрущев не столько хотел привлечь внимание Хозяина к арестованному, сколько польстить вождю, придумавшему когда-то меткое прозвище Мерецкову — «Хитрый ярославец».
Ярославцы в России — торговцы и огородники — пользовались репутацией ловких людей. О них сложились фольклорные представления как о хитрецах и обманщиках, которые способны обвести вокруг пальца даже черта. Существует такая притча. Предприимчивый китаец, имевший в России целую артель бродячих торговцев, жаловался на ломаном русском языке: «Русская люди — хорошие люди есть. Везде обмануть можно. Коса дерет, кожа щиплет, сапоги смотрит, штаны смотрит, дает деньги, гнилой товар берет. Ярославль — один плохой город есть! Люди — хитрый, все равно приятель: рука дает, чай угощает, а потом за плохой товар фальшивый деньги дает! Мошенники-люди в Ярославль-город!» Наблюдательный китаец самостоятельно дошел до давно известной формулы: еврей надул татарина, еврея — цыган, цыгана — армянин, армянина — грек, грека — черт, черта — ярославский торговец.
Писатель Ф.И. Чуев в книге «Сто сорок бесед с Молотовым» приводит высказывание Молотова в адрес Мерецкова: «…Сидим на даче в Жуковке, приехал Иван Стаднюк. Молотов следит за публикацией его романа "Война", оценивает положительно, дает советы. Прочитав третью книгу романа, упрекнул автора в том, что у него Сталин высказывает предположение о том, что немцы не нападут на нас ранее 1942 года, — Стаднюк в данном случае опирается на воспоминания Мерецкова.
— А я это считаю неправильным, — говорит Молотов. — На мертвого валить, на Сталина, будто бы он это сказал? Во-первых, Мерецков — неточный человек, нельзя тут на него положиться. Сталин называл его "ярославец". Почему "ярославец"? В Ярославле, говорил он, такой оборотистый живет народ, что евреев там почти нет, там сами русские выполняют эти функции, и один из таких — Мерецков…»
Сталин любил использовать и фольклорные выражения, и меткие, сочные слова русских писателей. Михаил Вайскопф — известный израильский филолог, автор монографий «Сюжет Гоголя», «Писатель Сталин» — отмечает, что вождь нередко переиначивал знаменитые слова Гоголя и часто цитировал: «Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал?.. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным охвачен винтом, а наскоро, живьем, с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик». Не исключено, что оттуда Сталин перенес «ярославца» на Мерецкова, у которого выделял особый полководческий стиль: обстоятельность, предусмотрительность и хитрость в хорошем понимании этих слов.
Мерецков в своих воспоминаниях пишет: «Во время официальных заседаний И.В. Сталин обращался ко мне, как правило, "товарищ Мерецков", реже — "Кирилл Афанасьевич". При неофициальных встречах он почему-то называл меня "ярославцем" или "хитрым ярославцем". Так, например, он называл меня с улыбкой, когда ему нравилось внесенное мной предложение по важному вопросу, или сердясь, когда я не соглашался с его мнением».
О хитростях «ярославца» Мерецкова много рассказывал военный инженер А.Ф. Хренов (генерал-полковник инженерных войск, Герой Советского Союза), служебные дороги которого в конце 1930-х годов часто сходились с дорогами Кирилла Афанасьевича.
Мерецков тогда командовал Ленинградским военным округом, а Хренов был начальником инженерных войск. Вот один эпизод из рассказов Аркадия Федоровича.
В Псковском укрепрайоне возводились оборонительные сооружения — долговременные огневые точки (доты). Командующий округом совместно с начштаба проверяли посадки новых пулеметных и артиллерийских точек. Каждое сооружение принимали без замечаний и легким росчерком пера утвердили все карточки дотов. При проверке присутствовал начальник инженерных войск, он видел серьезные огрехи: посадки огневых точек допускают обширные мертвые пространства. Однако при разработке плана посадок дотов его мнение никого не интересовало, Хренов молчал, но в знак несогласия не подписал ни одной карточки.
Это привлекло внимание начальника штаба, и он сделал замечание, на что Мерецков с ироничной улыбкой сказал: разрешения на подпись он у подчиненных спрашивать не обязан. Теперь начальник инженерных войск не удержался, заговорил.
— Согласен, это ваше право, — ответил он командующему и, помедлив, добавил: — Хотя вашим заместителям и помощникам не повредило бы поинтересоваться мнением специалистов.
После обеденного перерыва Мерецков попросил Хренова объяснить ему ошибки сделанных посадок, которые он, безусловно, видел раньше и сам, и сказал присутствующим, что все подписи, которые он поставил до консультации с начальником инженерных войск, надо считать несуществующими, и приказал проверить посадки заново. Он также объяснил, что товарищ Хренов в соответствующих специальных, в частности инженерных, тонкостях — его правая рука и его мнение в этих вопросах является решающим.
Таким образом, Аркадий Федорович выдержал проверку, а начальник штаба получил хороший урок: для общевойсковиков отмахиваться от рекомендаций специалистов чревато тяжелыми последствиями. Подобными «хитростями» «ярославец» Мерецков проверял Хренова потом еще не раз.
Вернемся к шутке Хрущева. Говорят, она понравилась Иосифу Виссарионовичу, и он решил превратить ее в реальность — это было в манере вождя. Что именно подумал Сталин о Мерецкове после Хрущева — неизвестно, но объективным остается факт, что Мерецков в начале сентября был выпущен из тюрьмы.