Мэрилин Монро
Шрифт:
Важно, однако, даже не то, что фильм — очевидная неудача (такова судьба многих фильмов с участием Мэрилин). Удручает отсутствие героини. Правда, настоящих героинь не было и в предыдущих фильмах — их заменяли своего рода платья, драматические одежки, шитые сценаристами по размеру Мэрилин, которая и заполняла их собой, своей биографией, событиями своей жизни, своими комплексами, привычками, а также манерой поведения, какой, по убеждению сценаристов, ждал от нее зритель. Женщина, которая надевала эти «драматические» платья, была Мэрилин, и в этом смысле ее нельзя было спутать ни с кем — она дышала, разговаривала, пела, танцевала, целовалась как Мэрилин. В фильме «Займемся любовью!», за исключением трех музыкальных номеров, Мэрилин только одевалась на свой лад, все остальное делалось ни от кого и ни для чего. В перерывах между выступлениями Аманда вязала. Что и для кого, ни сценаристы, ни режиссер объяснить не брались. Мэрилин сама вязанием не занижалась. Стало быть, здесь это понадобилось, только чтобы занять руки «звезды», — Кьюкор, по-видимому, давал ей отвлекающий мотив, что, на его взгляд, облегчало ей диалоги с Монтаном. В принципе это вполне реально и допустимо, но ведь, кроме этого «сквозного действия», Аманде делать просто нечего. Даже ее реплики Клеману кажутся до того необязательными, что удивляешься, зачем она вообще что-то
Критики по обе стороны океана были исполнены сочувствия к Мэрилин, которую Кьюкор фактически отдал «на растерзание» Монтану. «У первоклассной комедийной актрисы мисс Монро, в сущности, не было ни единой яркой реплики, — писал Джастин Гилберт в «Нью-Йорк дэйли мирор». — Ее знаменитое очарование, разумеется, здесь очевидно… В паре музыкальных номеров, включая «Мое сердце принадлежит папочке» и еще один, мисс Монро дарит нам сюрпризы…»
Если быть точным, то «ярких реплик» нет в этом фильме вообще ни у кого, хотя все разговаривают не умолкая.
«В том, что Монро приходится делать по сценарию, набитому штампами… ей недостает прежнего динамизма» — мнение Босли Краутера из «Нью-Йорк таймс».
Во Франции Жак Дониоль-Валькроз писал в «Франс-Обсерватёр»: «Первый эпизод фильма, снятый в коричнево-черной гамме, наиболее удался в цветовом отношении, как и в том, что это первое выступление здесь поющей и танцующей Мэрилин — один из волнующих моментов в кинематографе. Хотя, в сущности, роль Мэрилин принесена в жертву, сама она все же несравненна: она двигается по экрану с той грациозной неловкостью, которая не может принадлежать более никому. Что же до Ива Монтана, то его исполнение блистательно». И хотя первый эпизод в фильме совсем другой, без участия Мэрилин [74] , все же критик прав в главном: ее музыкальный номер (независимо от фильма) может расцениваться как подлинно кинематографический образец мюзикла, настолько органична в нем Мэрилин.
74
Предыстория главного героя, решенная в стилизованных псевдогравюрных изображениях и плавно переходящая в деловое совещание в его служебном кабинете.
Клод Мориак счел, что «Мэрилин Монро слишком соблазнительна, чтобы разыскивать признаки ума в ее до очевидности глуповатом облике или дополнительный смысл в улыбке. Но признаться ли? В Мэрилин Монро я острее всего чувствую трагичность». Мориак фактически единственный из критиков, кто отнесся к Мэрилин здесь всерьез и разглядел в ней признаки будущей катастрофы. В чем они? Если посмотреть этот фильм дважды подряд (не учитывая музыкальных эпизодов), станет заметной некая тяжесть в движениях Мэрилин, смутные очертания другого плана, смысла, значения в ее репликах, в мимике. Краутер прав: ей действительно «недостает прежнего динамизма», точнее — легкости, простоты, изящества, несерьезности. В фильме Кьюкора она чересчур основательна, чересчур степенна, глубокомысленна, что ли, чтобы по обыкновению просто присутствовать на экране, быть «слишком соблазнительной». Можно, конечно, счесть, что именно здесь Мэрилин усвоила уроки Страсберга, то есть сделала то, чего ей не удалось в «Автобусной остановке», но беда в том, что героини, которую она должна была бы в таком случае сыграть, на экране как не было, так и нет. Перед нами не некая Аманда Делл, солистка внебродвейского ревю, а Мэрилин, только неожиданно (по неясным причинам) посерьезневшая. Причины тому, конечно, были, и не только семейные, но надо родиться автором «Обеда в гостях», чтобы почувствовать здесь трагичность.
Да и откуда взяться легкости, жизнерадостности, прежнему искристому, как шампанское, веселью, если жизнь, которой зажила Мэрилин ко времени последних комедий, осложнений с мужем и интрижки с Монтаном, требовала совсем другого состояния духа, втягивала, всасывала без остатка, заставляла тратить себя, не предоставляя ничего взамен. Это уже была жизнь не Лорелеи Ли, одевавшейся в шокирующие голливудский «свет» платья, не праздные и шумные досуги любимицы голливудских приемов и вечеринок, на которых толпились журналисты, сверкали фотовспышки и о которых Джордж Баррис, известный фоторепортер тех лет, говорил: «Всякий хотел быть рядом с ней, дотронуться до нее». Новую компанию, окружившую ее к концу пятидесятых, составляли не столько обитатели Киногорода, сколько вашингтонские политики и калифорнийские мафиози. Пока Миллер разрабатывал для нее роль Розлин в фильме «Неприкаянные», пока репортеры осаждали съемочную площадку и ловили каждый жест Мэрилин и Ива Монтана в дублях фильма «Займемся любовью!», призыв, заложенный в последнее название, осуществлялся на деле, но не здесь и не в студийных «бунгало», где по соседству жили Монтаны и Миллеры, а в особняке у пляжа в Санта-Моника, в домах на Палм-Спрингс, в Лас-Вегасе, в Кол-Нэва Лодж. Здесь жили Питер Лоуфорд и Фрэнк Синатра, профессиональные актеры, сыгравшие прямо-таки роковую роль в жизни Мэрилин.
Лоуфорд [75] прославился в основном привлекательной внешностью, умением волочиться и жуировать. В 1954 году, что называется, выгодно женился — на Патриции Кеннеди, младшей сестре будущего президента, которого, собственно, и свел с Мэрилин.
Фрэнк Синатра — личность куда более примечательная [76] . В отличие от Лоуфорда, он — актер талантливый, хорошо работавший не только в музыкальных, но и в психологических фильмах («Отныне и во веки веков», «Человек с золотой рукой»).
75
Лоуфорд (1923–1984) — англичанин; снимался в кино с восьмилетнего возраста; с 1938 года живет в США, где от детских ролей постепенно перешел на роли обаятельных простаков. В мало-мальски серьезных фильмах, в сущности, не снимался, кроме, может быть, посредственной экранизации «Портрета Дориана Грэя» в 1945 году, а также «Совета и согласия» и «Самого длинного дня» в 1962 году, где играл третьестепенные роли.
76
Он родился в 1915 году, как и Ди Маджо, в семье итальянских иммигрантов. Отец его был пожарным. Зарабатывая на жизнь, Синатра работал разносчиком газет, потом организовал вокальную группу, выступал в ночных клубах, пробился на радио. В начале сороковых годов в составе группы Гарри Джеймса и Томми Дорси обрел огромную популярность по всей стране, главным образом среди молодежи. В 1952 году вдруг потерял голос, но не сдался, а продолжал работать уже только как актер. Однако спустя несколько лет голос вернулся, а вместе с ним и слава.
По мнению Милтона Грина, Мэрилин и Синатра познакомились в 1954 году, как раз тогда, когда заканчивались съемки «Зуда на седьмом году»; спустя несколько дней после этого знакомства Ди Маджо предпринял свой знаменитый «налет по ложному адресу», в котором участвовал и его близкий приятель Синатра. Примерно в то же время и началась связь (то есть сразу же после развода Мэрилин с Ди Маджо), длившаяся всю ее жизнь и оказавшаяся поистине опасной. Как и многие дети итальянских иммигрантов, Синатра был привязан к делам мафии, причем гораздо теснее, чем это виделось окружающим, в частности Мэрилин. В противовес своему приятелю и компатриоту Ди Маджо, Синатра обожал публичность и остроту ощущений. Со славой и богатством он приобрел и такие свойства характера, какие обыкновенно любят изображать в гангстерских фильмах, — свирепость нрава и страсть к маскараду, который, естественно, не столько помогает скрыть себя от посторонних взглядов, сколько, наоборот, раскрыть. Мэрилин и сама, как мы уже знаем, нередко переносила экранные привычки в собственную жизнь, сближалась со своим публичным имиджем, потому ей не могло не импонировать показное актерство Синатры вкупе с его природным напором, энергией и несомненным обаянием. Конечно, сейчас, когда в редких репортажах из Голливуда мы видим его на экранах телевизоров старым и потолстевшим, сложно представить себе секрет его привлекательности. Но вот как описывает Синатру его современник середины пятидесятых: «В сущности, этот человек соответствует общепринятому представлению о гангстере образца 1929 года. У него сверкающий, свирепый взгляд, пружинистая походка, манера сплевывать слова через угол рта. Он носит темные рубашки из дорогих блестящих тканей и белые узорчатые галстуки… Терпеть не может фотографироваться и не появляется на публике без шляпы или накладки, прикрывающих залысины… Известно, что он приятельствует с Джо Фискетти, прославившимся тем, что вышел из банды Капоне и навлек на себя кучу неприятностей, связавшись в Гаване с Лаки Лучано…»
Что касается Лоуфорда, то он познакомился с Мэрилин гораздо раньше Синатры, в 1950 году, то есть примерно тогда же, когда и Артур Миллер. По словам Энн Каргер (матери Фрэдди, первого музыкального репетитора Мэрилин и ее возлюбленного), Лоуфорд «буквально преследовал ее, названивая ей, а она появлялась у нас в три утра, чтобы удрать от него и попытаться поспать». Это был год тесных отношений с Джонни Хайдом, «Асфальтовых джунглей», «Все о Еве», начала съемок «Пока вы молоды», год, когда на жизни Мэрилин завязывались узлы ее будущей славы, зарождались знакомства, которым суждено было сыграть решающую и роковую роль спустя десятилетие. И здесь, конечно, в первую очередь следует отметить знакомство (через Лоуфорда) с Джоном Кеннеди, тогда еще молодым конгрессменом, — с ним, по словам Р. Слэтцера, она встречалась и когда была замужем за Ди Маджо, и в годы брака с Миллером; если учесть еще длительные близкие отношения с Синатрой, а также все то, о чем уже говорилось на предыдущих страницах, то надо признать, что в эмоциональном отношении Мэрилин вела жизнь на редкость насыщенную, даже перенасыщенную. К рубежу десятилетий Мэрилин подошла уже так плотно опутанной всеми этими знакомствами, «особыми» отношениями, «романами», интрижками, притом не обрывавшимися, но длившимися одновременно, что удивляться следует не тому, что брак ее с Миллером все же распался, но тому, что продолжался он невообразимо долго — целых четыре года. К тому же, какой бы чувственной неистощимостью, выносливостью ни наделила ее Природа, нервные и душевные растраты, подобные тем, на которые была обречена Мэрилин, способны обессилить и Богиню. Так что интенсивное употребление лекарств, частые визиты к психиатрам, нервные срывы — все это можно считать вполне естественным. Более того, когда мы вдруг замечаем, что Мэрилин на экране, как в «Займемся любовью!», не хватает привычной веселости, «сияния», что она кажется одеревенелой, чересчур тяжелой, серьезной, когда лицо ее подчас выглядит болезненно отсутствующим — словом, когда она сама не своя, это означает, что ее заэкранное, зазеркальное существование потребовало необыкновенно интенсивного расхода нервных и физических сил. Попросту говоря, она устала, измучена, истерзана.
Да и немудрено. И Лоуфорд, и Синатра оказались по отношению к Мэрилин необыкновенно беспощадными. Плэйбой и сводник, Лоуфорд десятилетие с лишком служил Кеннеди поставщиком красивых девочек, одной из которых и оказалась Мэрилин; богатый собственник Синатра развлекал своих приятелей-уголовников собственной любовницей — той же Мэрилин. И оба, грубо говоря, развращали ее, от природы здоровую и простодушную (что бы там кто ни думал и как бы позднее ни повернулись обстоятельства). Подобной чувственной карусели, какую соорудили для нее Лоуфорд с Синатрой, Мэрилин не знала никогда. По сравнению с оргиями, в какие она оказалась втянута, ее интимные забавы со стариком Джо Шенком кажутся просто школьными шутками.
В июле 1960 года, когда на «Фоксе» готовили к предварительному показу фильм «Займемся любовью!», а Миллер вел интенсивную работу над сценарием «Неприкаянных», группа следователей лос-анджелесской окружной прокуратуры нанесла неожиданный визит в особняк Лоуфорда в Санта-Моника, и вот что они там застали: «Времени у нас было вполне достаточно, — вспоминал один из следователей, Фрэнк Хронек, — чтобы оценить подлинную оргию, бурлящую вокруг бассейна Лоуфорда; в ней участвовали женщины, уже известные полиции как телефонные проститутки во главе со своей мадам; несколько «голозадых» девочек (как их определил один из полицейских). Находился там и Джон Кеннеди. Впрочем, он, которому спустя некоторое время предстояло стать президентом, вскоре уехал… оправдываясь тем, что «кандидату нужно и отдохнуть»… «Отдых» этот проходил в компании с Мэрилин Монро». Склонность кандидата в президенты, а потом и президента к «слабому» полу была у него врожденной и наследственной — это отмечают практически все биографы семьи Кеннеди. Увлечения Кеннеди голливудскими актрисами вошли в историю. Причем особенную известность получила скандальная связь отца президента, Джозефа Кеннеди, с Глорией Свенсон. Что же касается самого президента, то, по словам Дэйвида Горовица и Питера Кольера, его «совершенно заворожил не только мишурный блеск Голливуда, но и то, какую власть дает сексуальное обаяние — даже большую, чем сам секс». И, понятно, среди его «пассий» была не одна Мэрилин — Джин Тирни, Соня Хени, Энджела Грин, Ким Новак, Джанет Ли, Ронда Флеминг, Энджи Дикинсон, Джейн Мэнсфилд… Надеюсь, достаточно?