Мерлин
Шрифт:
Мы встали, и она повела меня в приготовленный покой. Я еще раз поцеловал ее.
— Я люблю тебя, мама. Прости, что заставил столько мучиться.
Она улыбнулась.
— Доброй ночи, Мерлин, сынок. Я люблю тебя и рада, что ты вернулся.
Я вошел в спальню и уснул как убитый.
Глава 10
Мелвис сдержал обещание: на следующий день был пир, да какой!
Сразу после завтрака слуги начали украшать
Веселая девичья болтовня мешала разговору. Я спросил, в чем дело, Мелвис ответил со смехом:
— Ты забыл, какой сегодня день?
— Ну, недавно был солнцеворот... а что за день?
— Ну как же, Рождество. У нас дома вошло в обычай справлять церковные праздники. Сегодня отмечаем твое возвращение и рождение Спасителя.
— Да, — подтвердила Харита. — Кстати, тебя ждет приятная неожиданность: Давид приедет служить обедню. То-то он обрадуется! Он непрестанно о тебе молился.
— Давид приедет сюда? — удивился я. — Но это же очень далеко. Он может и не добраться.
Мелвис ответил:
— Не так и далеко. Он начал строить монастырь в полудне езды отсюда. Так что он здесь будет..
— Так церковь в Инис Аваллахе опять заброшена? — Мне стало грустно. Я любил маленький круглый храм с узким крестообразным окном. В нем обитала святость: стоило ступить под его свод, как на душу нисходил мир.
Харита помотала головой.
— Отнюдь. Там теперь Коллен и с ним еще двое монахов. Мелвис подарил Давиду землю для строительства церкви здесь и аббатства неподалеку.
— Работы почти закончены, — гордо объявил Мелвис. — К весеннему севу начнут собираться его чада.
Мелвис и Харита обменялись взглядами. Король встал.
— Прости меня, Мирддин, я должен заняться подготовкой к вечернему торжеству. — Он помолчал, потом широко улыбнулся, глядя на меня. — Господи, как же приятно тебя видеть — ты так похож на отца.
С этими словами он поспешил прочь.
— Он нам друг, Мерлин, — заметила мама, провожая его взглядом.
Я ничуть в этом не сомневался. Но ее слова звучали как оправдание.
— Да, конечно, — сказал я.
— И он любил твоего отца... — Голос ее изменился, стал тихим, почти виноватым.
— Тоже верно. — Я пристально глядел ей в лицо, пытаясь понять, к чему она клонит.
— Мне не хватило духу его обидеть. Пойми. И еще, сознаюсь, мне было одиноко. Тебя не было так долго... Я пробыла здесь первую зиму после того, как ты пропал... это было естественно, и Мелвис так радовался...
— Мама, что ты хочешь сказать? — На самом деле я уже догадался.
— Мы с Мелвисом в прошлом году поженились. —
При ее словах у меня возникло странное чувство, что все это уже было или что я знал это заранее. Может быть, я догадался в ту ночь, когда увидел их в языках пламени Герн-и-фейн. Я кивнул, ощущая стеснение в груди, вслух же произнес:
— Да, понимаю.
— Он так этого хотел. Я не могла его оттолкнуть. Из-за меня он не женился в надежде когда-нибудь...
— Ты счастлива? — спросил я.
Она ненадолго замолчала.
— Мне хорошо, — сказала она наконец. — Он очень меня любит.
— Ясно.
— И все-таки в этом тоже есть счастье. — Она отвела глаза и голос ее сорвался. — Я по-прежнему люблю Талиесина и всегда буду любить. Но я не предала его, Мерлин, пойми. В некотором смысле я осталась верна твоему отцу. Я вышла замуж не ради себя, а ради Мелвиса.
— Можешь не извиняться передо мной.
— Хорошо, когда кто-то тебя любит, даже если ты не можешь сполна ответить на эту любовь. Мелвис мне приятен, однако сердце мое навсегда принадлежит Талиесину. Мелвис понимает. — Она кивнула, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Я говорила, он хороший человек.
— Знаю.
— Ты не сердишься? — Она вновь повернулась ко мне, впилась глазами в мое лицо. Ее волосы блестели в мягком зимнем свете, на лице читалось сомнение. Наверное, решение далось ей нелегко, но я чувствовал, что она поступила правильно.
— Как я могу сердиться? То, что приносит такое счастье, не может быть дурным. Пусть умножится любовь — разве не так говорил Давид?
Она печально улыбнулась.
— Ты говоришь, как Талиесин. Он сказал бы в точности то же самое. — Она опустила глаза, и меж ресниц просочилась слезинка. — Ой, Мерлин, иногда мне так его не хватает... так не хватает.
Я взял ее за руку.
— Расскажи мне про Летнее царство.
Она подняла глаза.
— Пожалуйста, я так давно не слышал про него от тебя. Мне хочется послушать, как ты произносишь эти слова.
Она кивнула, выпрямилась в кресле, закрыв глаза, в молчании подождала, пока вернутся воспоминания, и начала рассказ, знакомый с младенчества.
— Есть земля, сияющая добротой, где каждый защищает достоинство брата, как свое собственное, где забыты нужда и войны, где все народы живут по одному закону любви и чести.
Это земля, светлая истиной, где слово — единственная порука, где нет лжи, где дети спокойно спят в материнских объятиях, не ведая страха и боли. Это страна, где цари вершат правосудие, а не разбой, где любовь, доброта и сострадание изливаются, как река, где чтят добродетель, истину, красоту превыше довольства или корысти. Земля, где мир правит в сердцах людей, где вера светит, словно маяк, с любого холма, а любовь, подобно огню, горит в любом очаге, где все поклоняются Истинному Богу и соблюдают Его заповеди...