Мертвая царевна и Семеро Грезящих

Соловьев Сергей

Учить стали не только Снегу, но и напросившуюся с ней Алену, да и Вана забрали наставники рода, учить всяким хитростям, да премудростям, какие нужным уже пастухам и охотниками воинам. Как в лесу не заблудится, где еду найти, про воинское дело тоже не забывали, и про лекарские тайны- понимание трав, грибов, да и как путь по звездам искать.

Вана стал обучать Лист, не только стрелять из лука, но и обращаться с палицей, топором, кинжалом и оружием немногих- длинным бронзовым мечом. Вместе с ним занимался его приятель Ветт, мальчик познакомился с другими отроками- Респом, Гардом и Гастом и Сафраком. Солнце вставало, и послушание начиналось, будущие воины уже с утра бегали, прыгали, метали дротик и учились

сохранять огонь, что также важно, ибо это было вопросом жизни и смерти в походе зимой. Лист показывал, как и ловушки ставить, и читать следы зверей в лесу, и как охотникам и воинам след путать, и в лесу себе убежище построить и от холода и от дождя. Учил и читать родовые вышивки на рубазах прочесть, и как правильно с чужими общаться и своих в разговоре не обидеть. Покаал и обычные знаки письма для всех родовичией, что бы весть на бересте или деревянной дощечке подать или послание прочесть. Наставником и учителем всех юношей Зиги поставил Глома, опытного воина и одного из старейшин.

Непросты были занятия и у Снеги. Рассказывала и показывала ей Ора травы, и как с ними обращаться, учила и рунам тайным, и обыному письму, как гадать, как кидать бараньи кости с тайными знаками. Стала ходить с девушкой в лес, показывая травы и цветы, грибы, и какая кора, каких деревьев годна для лечения. С ними занимались и Дубрава с Подагой, они же присматривали за детьми наставницы. Алена так же все запоминала, и помогала обеим, но еще она была занята и домашними делами- помогать бабушке за скотиной следить, и по хозяйству тоже.

Лодка с Алатыря

Прошли три дня оставшиеся до Комоедиц быстро, и лучшие охотники прошли по селению, показывали шкуру добытого медведя и его голову, и громко славили хозяина леса, предка людей. Впереди шел Бор, волхв племени, постукивая посохом, с накинутой на голову шкурой косолапого. Хозяйки принялись готовить угощение, ведь близиась весна, уходил холод, скот давал приплод, и все радовались новой жизни.

Гунны высыпали на улицу, наряженные в маски, что бы их медведь не узнал, приплясывали, одаривали охотников пирогами, и наконец Пураны ушли в лес, готовить ритуальную еду из вареного мяса медведя. Вечером все племя, наряженное в маски, уселось у мисок с вареным мясом, поедая священную пищу, и тут, по ритуалу, пришел к столам Бор.

– Кто ест мясо мелведя? – спрашивал волхв грозным голосом, и потрясал посохом.

– Не мы, – дружно отвечали люди, – это вороны едят, мясо клют, жилы глотают, шкуру объедают.

– Ну я им покажу, – и Бор убежал с лесной поляны.

Люди доели мясо, сидя еще в холодном лесу, так что не осталось ни куска, и молча, обязательно молча, разошлись по домам, а между домов всю ночь ходил и рычал Бор, изображая съеденного зверя. Наутро, всем селением, люди нарядились в траурные одежды, и понесли кости зверя, на носилках, в лес хоронить. Кости медведя были обложены берестой, украшены еловыми ветками, и торжественно положены в яму под деревом.

Наконец, все было кончено, гунны -гансы стояли в праздничных одеждах у реки, и тут примчался охотник верхом на олене, весь запыхавшийся, и подошел к стоявшим рядом Зиги и Бору.

– Лодка идет по Оби, с Алатыря, парус красный, – сказал он прерываясь, что бы отдышаться, – в прошлом году на санях приходили…

– Как могут, так и проходят, – заступился Зиги за посланцев, – на лодке всяко лучше. В низовьях Оби, на санях шли, а лодка, она легкая, тоже на сани.ее ставили, и так поспешали.

– Да, служители везут новый огонь с Алатыря. Зиги, извести хозяек, пусть задувают старый огонь, пришел Новый с Алатыря.

– Хорошо, волхв, – Зиги кивнул головой, подозвал отрока, и тот, отправил бирюча, который стал ходить, крича, мимо дворов, что бы гасили

огонь в очагах.

У пристани сгрудилась толпа встречаюших, и мужчины, женщины, дети, и уже веревками подтягивают лодку к пристани, и сначала на руках сносят послушницу с Алатыря, а за ней и двое воинов выносят на берег носилки с священным глиняным сосудом, оплетённым лозой. Сотни глаз смотрели на это, ведь под глиняной крышкой хранился Новый Огонь, добытый Пряхами, и никто не ведал как они это делают . Носилки стояли недолго, их подхватили Линд и Зиги, вожди гуннов и мансов, впереди шел важный Бор, постукивая своим посохом, а за ним шли избранные ведуны гуннов и мансов, и других пяти племен, с такими же сосудами, но пустыми. Они пришли так к святилищу, окруженному тыном, постучали в него три раза.

– Кто вы такие? – крикнули служки, не открывая ворот, – и с чем пришли к нам?

– Новый огонь нам дарован, отворите.

– Всегда будет открыто тем, кто попросит, – говорили ритуальные слова служители, и широко распахнули резные ворота, и низко поклонились новому огню.

Зиги и Линд пронесли священную ношу за ограду, оставив носилки на пороге капища, и покинули землю священного места. Бор сам занес горшок, хранящий огонь, внутрь изукрашенного резьбой храма, с деревянными резными колоннами, покрашенными охрой в алый цвет . Многие художники трудились долгие недели, что бы создать такую красоту. Вот над крышей храма поднялся белый дым, знак, что разгорелся костер из священных углей с Алатыря. Внутрь проходили волхвы союза племен, наполняя свои сосуды, также оплетенные плющом, огненными углями новорожденного огня, и отправляясь в сопровождении восторженных отроков в свои селения. После этого, Бор вышел с большим сосудом, наполненным до краев горящими углями, и прислужники пошли с этой ношей по домам селения гуннов, наделяя людей только рожденным Огнем, очищающим души и сердца людей. В другие селения Бор также отправил отроков с углями от священного огня, что бы никто не чувствовал себя обделенным. Над домами поднимался уже новый дым от очагов, разожжёнными хозяйками из углей Бора, и готовящими на новом пламени праздничную трапезу.

Посланцев же с Алатыря, двух воинов с устья Оби, пригласил к себе Зиги. Девушка – послушница, поправив подол платья, отряхнула его от пыли и сора, и кутаясь в полушубок, смотрела на встречающих, и не могла оторвать глаз от трех отроков, двух девушек и юноши. Она мучительно вглядывалась в лицо самой высокой и красивой девицы, и вот она сама пошла к ней, такой же знакомой плывущей походкой. Глаза послушницы раскрылись, и розовые уста уже были готовы произнести имя, она ее узнала…

– Молчи, – скорее прошипела, чем сказала знакомица.

– Элла, ты здесь? Мы думали, ты утонула, все так печалились… Мара только о тебе и говорила, и Пряхи тоже… Ведь ты же ходила уже в заветную пещеру, прошла посвящение, – и она взглянула на запястья Эллы, – и браслеты ты не носишь…

– Не говори никому, Тара, так надо… Пряхи вернуться заставят, а там и до беды недалече… Поклянись, что не раскроешь меня… Я же тебе помогла … Я же и не видела никогда всей этой красоты, – и она окинула взглядом берег Оби, – Деревья, цветы, трава, бабочки… Пока не видела, но говорят, что очень, очень, красивые.

– Ты тогда всех нас в лодке спасла, мы и не дышали уже…из моря утопших вытащила… Но… – и Тара задумалась,и усмехнулась, – ты, же, Элла, сама себя выдашь. Такая как ты, как скрываться-то будешь? От себя не ведь не убежишь.

– Спасибо, – расцвела Снегурочка- Элла, – никому ни слова, Тара.

К ним подошли Зима и Алена, Ван пошел по делам вместе с Респом и Веттом, помогать разносить новый огонь по домам.

– Здравствуй девица, – Зима поклонилась Таре, – остановись у нас, прежде чем назад отправишься. Баня натоплена, помоешься с дороги.