Мертвая царевна и Семеро Грезящих

Соловьев Сергей

– Хорошая она, добрая и красивая, ты что, отец? – проговорил сын, – она, бывает, заходит посмотреть на уроки наши вместе с Аленой, а Ван- про него плохого слова не сажешь.

– Ешь давай, – и жена придвинула пироги к мужу. – Понравилась девка? – сказала она, улыбаясь, сыну.

– Она мяса не ест, – вспомнил Бор, беря в руку пирожок, и задумчиво откусывая от него кусок, – но пироги ест, – и счастливо улыбнулся, вспоминая, – как и Пряхи. Хоть что-то . Значит, и она зарок дала…

Наутро, по обычаю, волхв пошел поздравлять вождя в его дом. Послушники за ним несли по обычаю подарки . Ничего необычного- рыба да грибы, и

в ответ Зиги тем же и отдарится. Послушники остались в людской, а Бор поднялся к вождю.

– С праздником, тебя Зиги. – и поклонился вождю.

– И тебя, Бор. – и тоже поклонился волхву, – Поздорову ли домашние?

– Все хорошо. Ты слышал, что мой сын пострадал, да ведунья – ученица, его спасла?

– Совсем еще отроковица, видать, но Ора выучила ее хорошо. Повезло нам с новой ведуньей.

– А повезло ли? А не оборотень какой? Да и Ора её учила? Не припомню, что бы она так вылечивала. – нахмурился Бор, – ну простуды, раны нетяжелые, да, она умеет . Роды принимает хорошо, тоже правда. Но это? – засомневался волхв.

– Прошел почти год, ведун, а несчастья нас миновали, ни болезней, ни мора, скотина не болеет, значит и зло к нам не пришло.

– Ты сам знаешь, – вздохнул волхв, – кто это все делает, всем вершит, и нас защищает, а мы все, и все вокруг в страхе живем.

– Эльга, – вздохнул вождь, – все не так и плохо, волхв. Племя выросло в десятки раз за эти годы.

– Сложнее стало с едой и выпасами для коров. Ты слышал, что опять венды с данами ссорятся?

– Нет, – потемнев лицом, ответил вождь, – есть ведь незанятые земли на Двине. Туда охотников пошлем, договоримся. А ниже, по Каме и старые наши союзники живут.

– С этим ладно, Зиги, а как быть нам со Снегой? Может, лучше на Алатырь её отошлем?

– Пока от нее зла нет, и ссориться нам ни с ней, ни с Пряхами незачем. И я понял, к чему ты гнешь, волхв, – криво усмехнулся вождь, – что она из ледяных великанов, из Эльгиных людей? И тут Ледяную царевну злить незачем, если это точно от нее. Да я слышал, – и он усмехнулся, – она Красную кровь пролила, а не Ихор. А присмотреть нужно, мало ли что.

– Вот и я о том, – просветлел волхв, – Присмотрим. А как твои, домашние? Жена, дети?

– С Нарой все хорошо, Фат учится у Листа, Целл на следующий год к нему пойдет, пока ловушки дома мастерит на всякого зверя, а вот Гильда…Уж который год не встает… – печально сказал Зиги.

– А может… – и Бор выразительно посмотрел на вождя.

– Ты о Снеге, как и я, так и ты подумал? – ответил ему в одно мгновение Зиги.

Волхв важно кивнул головой, и весь расплылся в довольной улыбке.

Излечение Гильды

– Сам пойду просить её, возьму своих дружинников, двух или трех для чести, и подарки для Зимы и Снеги, да и внучат не забуду.

– Попробуй к себе в дом в дом пригласить, или попроси присутствовать при излечении дочери. Только жене не говори, а то вдруг не выйдет ничего, – и волхв непритворно вздохнул.

– Это верно. Итак, Нара сама не своя. Скажу, я дочь вынес, прогуляться, покатать на санках, на снежок посмотреть, себя показать.

– С собой меня возьмешь? – с малой надеждой спросил Бор, – слова не скажу. Не пожалеешь, вождь.

– Лучше не стоит, – проговорил, подумав, Зиги, – кто знает, как все повернется. Ладно, пойду к жене, да и отроков пошлю подарки собрать да и к Снеге

со скарбом отправлюсь.

– Ну а я домой, к семье пойду. Радостные дни, да и сын выжил.

– Привет им передавай и поклон от меня. – добавил Зиги.

Волхв спешно собрался и вышел, а Зиги пошел к жене в келью. Жена сидела, и вышивала полотенце, часто прикладывая ко лбу ладонь, и морщилась от боли.

– Нара, я чего хотел… Пойду, Гильду на санках покатаю, все ей веселее будет…

– Сходи…Спасибо… – слабым голосом, державшись за больную голову ответила ему жена.

Вождь поспешно вышел из покоев жены, и пошел в комнату дочери. С ней все время находилась сиделка, из дальней родни Нары. Пожилая хорошая женщина, дети её выросли, и сейчас живут на Ямале, китов промышляют, в море всё время. Вот и оставили мать на попечение его жены, а она стала за их немощной дочерью приглядывать. Зиги не нарадовался на Свету, какая ведь немалая помощь от нее, и дочь их полюбила, и нрав не злой.

Рассорились муж с женой, просила Зиги жена слезно ехать в Гандвик зимой, когда там в своих угодьях Эльга гостит. Да не захотел вождь даже Мёртвой Царевне поклонится, что бы она Гильду излечила. А сюда, в верховья Оби, в Варту, по старой памяти Эльга не ездит, обиды помнит, но не мстит, нет.

– Привет, дочка. Поехали, на санках тебя покатаю. Не холодно на дворе, снежок, красиво очень.

– Спасибо, сейчас Света поможет одеться, – с радостью согласилась Гильда.

Одетую в теплые вещи дочь вождь вынес на руках, и усадил в сани, но сани особые, он толкал их сзади, держась за особые ручки, так что мог следить за дочкой, привязанной ремнем к саням. Раньше были обычные, но один раз упала с саней Гильда, не досмотрел отец. И плакала потом два дня, да не от боли, в снег ведь упала, а от обиды, что немощная такая. Сзади него шли трое дюжих воинов, и везли на санках ларь с дарами для ведуньи. Зиги толкал возок, улыбался в ответ радостной Гильде, которая наконец выбралась из скучного терема, из которого зимой редко выходила, другие ведь заняты, а ей и никак одной не подняться с лавки, и не выйти на улицу. Отец думал, что сказать Снеге, что бы не отказала, и все мечтал про себя, должно же наконец, прийти что-то хорошее для дочери, да и для них с женой. Тем более, праздник какой.

Гильда всё оглядывалась, ведь выехали со двора, и куда отец повёз? А хоть бы и в лес, зло подумала девочка. Быстрее хоть помереть, чем так жить. От холода смерть не лютая, думала она, закрывая глаза.

Вскоре показался дом Зимы, один из воинов постучал в ворота, глухие удары были слышны далеко, залаяли два пса, и мальчишеский голос спросил:

– Кто к нам, в Светлый день?

– Я, это, Зиги, посетить вас в праздник, и попросить хочу.

Мальчик, одетый в тулуп, отворил ворота, быстро окинул взглядом людей, и сказать что был удивлен, значит ничего не сказать.

– Привет, Ван, – проговорила нежным голосом Гильда, открыв глаза, – пустишь нас к себе? Отец подарки вам привез, – и оглянулась на отца, улыбаясь.

– Спасибо, – говорил опешивший отрок, – и тебя с праздником.

– Ван, позови бабушку и Снегу, – сказал на ухо отроку вождь, – не для чужих ушей разговор. – и положил руку ему на плечо, для важности кивнув.

– Хорошо, – сказал сразу покрасневший Ван, и кинулся в дом.

– Красиво как, – говорила Гильда отцу, – а куда Ван побежал? – сказала она, покраснев.