Мертвая империя
Шрифт:
– Квинт, отныне это принадлежит тебе. Ты великий воин и у тебя славный путь. Это снаряжение тебе в награду за твои подвиги.
– Да, мой цезарь. Эта великолепная спата будет последним, что увидят враги Империи.
– Я доверяю тебе, Квинт. Ты теперь командир шестого «железного» легиона и получаешь должность легата. К тому же ты теперь живешь в Субуре, там выделена для тебя инсула.
– У нас много врагов, но я готов их повергнуть в ужас ради тебя, август!
– Еще успеем, вся жизнь впереди. Сегодня вечером будет пир. Придут всадники, патриции, сенаторы, военная вышка. И ты приходи, тебе все будут рады. Я тоже буду с нетерпением ждать тебя на мероприятии.
– Да, император, я с удовольствием приму это приглашение.
– Хорошо, переодевайся и обустраивайся на новом месте. Я пошлю за тобой раба. До
Император немного посмотрел на снаряжение и вышел из комнаты. Как же оно великолепно. Неужели император настолько хорошо ко мне расположен? Он ведь толком меня не знает, но такие прекрасные делает подарки. Я одел новое снаряжение, а старое оставил на стойке. Как же оно бесподобно… определенно повысит мой престиж. Ну что же, пора размещаться в новом доме. Моя инсула располагалась на втором этаже. Бедняки Субуры, разинув рот, с удивлением и восторгом смотрели на мой внешний вид. Поднявшись в свою квартиру, я сперва снял свое снаряжение, сложив у стенки, и сел на диванчик. Хоть это и самая бедная инсула, но я в такой роскоши никогда не жил. Всю жизнь у меня были домики и проклятые военные палатки. Неужели я попал в свой рай? Посмотрим. Сама по себе квартирка небольшая, но с удобствами: есть шкафчик, двухместная кровать, рабочий стол и стул, еще даже осталось свободное место. Пока я расслаблялся и думал о своем, в дверь постучали. Потерявшись в своих мыслях, я не сразу услышал стук. Лениво встав с дивана, я поплелся к двери. На пороге меня ждал раб, пришедший от императора.
– Господин, мне приказано провести вас до дворца, скоро начнется пир. Вы готовы?
–Подожди меня немного, мне нужно переодеться.
Раб кивнул и остался возле двери меня ждать. На пиру будут богачи из роскошной одежды. У меня скудный гардероб, но ведь не зря император подарил мне пурпурную тогу. Еще добавлю из своих запасов венок и пару золотых колец. Я открыл мешочек с вещами и начал искать эти предметы. Достав серебряный венок и кольца, я на ходу одел вещи и, потянув раба за собой, пошел во дворец.
– Много людей собирается?
– Достаточно. Во дворце еле хватает места.
Подходя ко дворцу, я убедился в его словах: все сливки общества стекали на пир. Их правда достаточно много. На улице уже начинало темнеть, местный гарнизон усилил патруль и караул, а возле дворца патрулировали преторианцы.
– Господин, мне было приказано довести вас до входа. Далее вы сами. Мне надо идти.
Я кивнул ему и направился ко входу. Гости были одеты очень богато: несколько видов дорогой одежды, золотые украшения, приятный парфюм, девушки и женщины накрасились недешевой косметикой. Собирались разных возрастов и сословий, одиночки и семейные пары. Неужели в Риме такие пиры обыденны? Зайдя во дворец, я увидел зал, наполненный людьми, похожий на муравейник. Видимо, пир уже начался и был в самом разгаре. Гости разбивались по группкам, общались, пили вино, кушали, веселились. Но когда из тронного зала вышел император, то все постепенно стихли. Гонорий был одет в свой пурпурный халат, на подобии как у меня, увешан ювелирными украшениями и с блистательной короной на голове.
– Дорогие гости, я всех вас рад видеть! Признаюсь, у нас тяжелые времена. Но это не повод грустить дома. Наоборот, нужно подымать себе настроение всем вместе. Поэтому я вас здесь собрал!
В ответ гости громко зааплодировали и зашумели. Снова дождавшись тишины, Гонорий продолжил.
– У нас есть один интересный гость. Ветеран многих битв, спаситель Фабия Фабула Цезаря, опытный и талантливый стратег и воин. Квинт Лутаций! Иди же ко мне на обозрение гостям, друг мой.
Что? Почему он всем обо мне рассказывает? Неужели я стал настолько известен? Я в замешательстве. Подойдя к императору, я обернулся и увидел сотни глаз, рассматривающих меня с интересом. Среди них послышался нарастающий гул, явно обсуждающий меняю Мне и императору принесли по бокалу вина, разбавленного водой.
– Гости мои, так выпьем же за такого великого человека!
Гонорий начал осушать бокал, все остальные заликовали и последовали его примеру. Я тоже не стал выделяться и весьма быстро выпил все содержимое бокала.
– Продолжайте развлекаться. Всем приятного вечера!
Император махнул рукой толпе и, потянув меня за руку, отошел вместе со мной в сторону.
– Ну что же, Квинт, тебе нравится?
– Да, император. Пир пройдет на славу.
– Прекрасно. Ешь, пей, веселись, общайся. У тебя нет ограничений в этом месте. Если что я у себя.
Я кивнул Гонорию и, взяв большой бокал вина, нашел свободное место: огромный диван, заваленный такими же огромными подушками, и шелковое покрывало. Упав на диван, я принялся постепенно отпивать вино из бокала. Вокруг был шум: общались люди, звенели бокалы, стучала и билась посуда, слышен топот ног и смех гостей. Чтоб меня Сатурн… сколько здесь людей! Неужели в Риме считается нормальным такое устраивать? Я подобного никогда и нигде не видел. Столько веселья, радости, наслаждения. А ведь где-то на границе смерть, боль и слезы. Еще полгода назад я мог в любое мгновение быть убитым дикарем, жил в деревянном «штабе», следил со стены форма за порядком и ел все, что давали, а не то, что хотел. А теперь? Я в роскоши. Я в безопасности. Я в самой лучшей жизни, о таком мне даже и не снилось. Но к лучшему ли это? Роскошь развращает, абсолютная роскошь развращает абсолютно. Не потому ли наша цивилизация терпит бедствие? Раньше, когда наша власть ограничивалась одним лишь Апеннинским полуостровом, мы всегда были наготове, нам было не до веселья, мы были всегда в боях и сражениях. Воин перестанет биться, тогда, когда кубок с вином или мешочек с золотом станет тяжелее его оружия. Чем дальше и величественнее длится наша история, тем тяжелее становится мешочек и больше наполняется кубок. В тяжелые времена появляются талантливые люди. Но где сейчас этот человек? Почему он не пришел? Неужели это конец? Нашей цивилизации пришло время уступить свое место другим. Что делать? Мне кажется, что уже поздно что-то делать. Остается лишь смириться, принять все как есть. Люди, окружающие меня, и император беззаботно предаются веселью и похоти, им не до войн и политики. Они не могут или не хотят понять, что скоро всего этого не станет. Тот, кто займет наше место, пожжет наши поля и села, разрушит наши города и наследие, убьет наших близких и нас самих. Это будет скоро, ведь все катится в никуда, римский мир будет полностью уничтожен. Вокруг ты почувствуешь лишь смерть, почуешь в воздухе запах дыма и крови, услышишь стоны умирающих и страдающих. Варвары уже близко, и они не пощадят никого… От мыслей меня отвлекли две подошедшие римлянки: одна из них была блондинкой, высокого роста и пышной грудью. Вторая была с каштановым цветом волос, веснушчатая, среднего роста. Обеих объединяли определенные элементы: ровные, правильные черты лица, богато одеты с дорогими украшениями. Они выглядели весьма веселыми, с хорошим и, я бы сказал, кокетливым настроением.
– Это ты тот самый Квинт? Друг императора. Можем ли мы к тебе подсесть и с удовольствием провести время? Места вроде много, а вот желание…
Весьма неожиданно. Хочет, но стесняется, отводит свои зеленые глаза. Каштанка, так я назвал вторую, стоит чуть позади и делает безучастный вид, хотя тоже весьма заинтересована происходящим и самой беседой.
– Я был бы не против, красотки, присаживайтесь.
Римлянки скромно, но уверенно подсели ко мне, но смелой и разговорчивой из них двоих была блондинка.
– Вы знаете мое имя, но я не знаю ваши имена. Особенно твоей стеснительной подружки.
Каштанка немного покраснела и мило посмеялась.
– Ой, Квинт, извините. Меня зовут Ливия Друза. Прошу простить меня за мою невежливость.
– Ничего страшного. Разговаривайте со мной на «ты», милые дамы. А тебя как зовут? Расскажите о себе вообще.
После моей фразы они переглянулись и приветливо улыбнулись. Стеснительная каштанка стала более открытой и настроенной для разговора.
– А меня зовут Поппея Ульпия. Мы дочери богатых сенаторов. Наши родители остались дома, а мы пришли на праздник, ведь почти никогда их не пропускаем. Квинт, а это правда, что ты разгромил тысячи варваров своей рукой лично?
– Кто же тебе такое сказал? Не тысячи, но очень много.
Ульпия мягко поводила ладонью по моей руке
– Какая сильная рука. Мне кажется, что она сразила десятки тысяч варваров
Неожиданно. Она так очарованно смотрит на мою руку и гладит ее. А этот взгляд. Он такой голодный…
– Тебе настолько сильно нравится, Ульпия?
Очнувшись, она резко одернула руку от меня и, засмущавшись, покраснела.
– Ой, прости, Квинт. Не знаю, чего это я так.
– Ничего страшного. Не хотите вина?