Мертвая вода
Шрифт:
«Колдовать только простые заклинания, — скомандовала она себе. — Простые, но действенные. Пиромантия и телекинез».
Она подошла к самому краю борта и кивнула Лаэрту. Тот кивнул в ответ, слегка развел руки, и Феликса увидела, как его светло-голубые глаза постепенно загораются густым сине-фиолетовым светом, заполняющим его лицо, шею, все тело, заставляя кожу светиться изнутри.
В ту же секунду она ощутила, как ее накрыла огромная, невыносимо свирепая волна силы. Ей едва удалось совладать с ней; в последний момент она подхватила ее, и Феликса почувствовала, что если не даст ей выход, она
С диким, нечеловеческим криком она вспыхнула волной огня, направив пламя в сторону причала. Время застыло. Она впервые испытала подобное: каждая клетка ее тела порождала огонь, воздух перед ней накалился, задрожал и окрасился оранжевым, переходящим в синеву; огонь лился с кончиков пальцев, волос, из глаз и раскрытого в крике рта, рвался вперед раскрытой драконьей пастью — поглотить, снести, уничтожить…
Инферно бушевало всего мгновение — даже полмгновения. Ассасины уже сошлись на причале, и их круг замкнулся. Колодец заработал на полную мощь и поглотил всю магию, быстро и жадно, как ненасытное чудовище. Феликса все еще дрожала всем телом, пропуская неимоверные объемы энергии, но все было без толку. Огонь так и не достиг цели, даже не возник вновь.
Она попыталась сменить тип магии на более грубую и ударила кинетической волной, способной разметать участников круга по сторонам, но и это заклинание поглотил ритуал антимагов — еще быстрее, чем волна огня.
Рядом тяжело дышала Брисигида; от ее рук в сторону Феликсы лилось золотое свечение, обеспечивающее постоянную регенерацию клеток, не выдерживающих поток магии. Вскоре пропало и оно, ухнув целиком в Колодец.
Феликса оставила попытки наколдовать что-то и теперь сливала ману, едва успевая переработать. Когда к ней присоединилась жрица, стало немного легче. Они надеялись переполнить Колодец: тогда они смогли бы использовать избыточную силу. Но переполнить его бездну оказалось невозможно. Временами Феликса чувствовала, как мана начинает плескаться, словно она застыла у самого края Колодца и вот-вот выплеснется, но девушка поняла, что это только иллюзия. У Колодца не было и не могло быть никакого края — только зияющий провал, который увлекал в свои недра преобразованную, подчиненную энергию.
«Еще немного, и начнет слезать кожа, — подумала она. — Этот Колодец утянет нас в себя вместе с силой, которую засасывает. Меня расщепит на атомы, как и сказала Брисигида».
— Закрывай поток! — крикнула она Лаэрту.
Лаэрт — светящаяся сине-фиолетовая фигура — не ответил. Жрица с беспокойством повернулась к своему другу, и ее лицо, и без того напряженное и беспокойное, покрылось пятнами от волнения. Она едва стояла на ногах от усилия.
— Держись, — еле слышно шепнула она Феликсе. — Я попробую его вытащить.
Феликса совсем не была уверена, что выдержит поток в одиночку, но кивнула Брисигиде. Жрица жестом подозвала брата. Тот подхватил светящегося Лаэрта на руки, а сам опустился на колени ради удобства Брисигиды. Жрица обхватила руками лицо юноши, глубоко вдохнула и опустила свое лицо к его, будто нырнула. Свечение стало охватывать и ее, продвигаясь за неровной чертой, словно ее лицо намокало в чернилах.
— Брис! — завопила чародейка. — Ты не выдержишь, что ты творишь!
Свечение перекинулось на ее светлые волосы, и в эту секунду Брисигиду резко отбросило от Лаэрта. Магия разлилась вокруг них, набухнув сине-фиолетовым валом, как маленький взрыв. Феликсу обдало льдом и жаром одновременно, и все стихло.
Брисигида лежала на досках палубы и дышала, как выброшенная на берег рыба. Феликса метнулась к ней, чтобы пощупать пульс, но та открыла глаза и вполне осмысленно взглянула на нее.
— Посмотри, нет ли припадка, — посоветовала жрица.
— Нет, — ответила Феликса после короткого взгляда на бывшего агента Тайной Канцелярии. Лаэрт тоже уже приходил в себя.
Феликса так и осталась сидеть на коленях возле лежащей жрицы. Ее охватывало отчаяние и бессилие.
— Простите меня, — она подняла глаза на команду и друзей, — я привела нас всех на смерть.
Вся команда уже собралась на палубе; у многих в руках было оружие. На лицах царили самые разные эмоции, от страха до холодной решимости. Только Кистень равнодушно перезаряжал магазины арбалетов.
— Ты не виновата, — сказали хором Акыр и Цефора. Женщина продолжила: — Еще не все потеряно, мы будем сражаться…
— Ветер, — перебила ее Брисигида, привстав с палубы. — Посмотри на парус.
Жрица была права: край нижнего паруса еле заметно трепыхался. Феликса непонимающе уставилась на него, пытаясь почувствовать дуновение и недоумевая, откуда оно взялось.
И вдруг поняла.
Дина медленно зачерпывала что-то руками из воздуха и словно толкала в сторону паруса. Девочка раскачивалась, опираясь то на правую, то но левую ногу, сгибая колени в мальчишеских сапожках.
«Почти правильно, — невольно подумала чародейка, завороженно глядя на девочку. — Ноги только шире расставить и глубже приседать на правую ногу…»
Я всегда чую ветер, где бы ни была. Даже когда все замирает, немножко ветра есть. Он шепчет…
— Как это возможно? — спросила она, ни к кому не обращаясь.
— Не корабль, а сборище реликтов, — хмыкнул очнувшийся Лаэрт. Он тут же раскашлялся, содрогаясь всем телом. Феликса видела, что под побледневшей кожей проступили вены, синие, вздувшиеся, как у глубокого старика. — Наша девочка — элементаль воздуха.
— Собрались как-то в трактире элементаль, полиморф, проводник и старый пират, — проворчал Кистень, загоняя в магазин последний короткий болт, — а трактирщик им и говорит…
— …если прямо сейчас не нападет дракон, считай, зря собирались, — закончил Фабио бородатый анекдот, переиначенный Кистенем.
Матросня, капитан и даже его жена расхохотались, и напряжение спало. Тугой змеиный узел, смотавшийся у Феликсы под ложечкой, слегка ослаб, и она снова смогла соображать. «Нужно помочь девочке, — подумала она. — Это я еще могу».
Смущенная таким вниманием Дина остановилась, и парус тут же безжизненно повис.
— Дина, — тихо позвала девочку чародейка, — Дина, милая…
«Нет, я совсем не умею разговаривать с детьми. Особенно с девочками», — сокрушенно осознала Феликса.
— Не нужно, — ответила Дина, видя ее косноязычие, — я понимаю. Но у меня все равно ничего не получается. Мне не хватает сил. Я слабая.