Мертвая вода
Шрифт:
— Будь добр объясниться, по-своему — это…
— Не буду! — рыкнул Дани. — Не стану ничего объяснять! Хватит тебе думать о смерти. Лучше бы подумала о том, как выжить.
Лаэрт кивнул с суровым видом.
— Помирать она собралась, — подхватил разговор шпион. — А нашу страну решила бросить на произвол судьбы? Кто будет выдворять узурпатора? Тебе не приходило в голову, что сама по себе Арделорея из этого кризиса не выберется? Будут рождаться новые маги — и тут же попадать в лапы ассасинов. Кто кроме тебя сможет им
Феликса открыла рот — и тут же закрыла. Она действительно об этом не думала.
— Антимаги не остановятся на арделорейских волшебниках, — продолжил Лаэрт. — Готов поспорить, они уже строят планы, как погубить магов в остальном мире.
— Получается, я уже не самая главная угроза, — усмехнулась Феликса.
Брис вымученно улыбнулась ей в ответ.
— Стало быть, вопрос закрыт, — резюмировал Данатос. — А теперь вали на палубу объясняться с командой. И ты, сестренка, тоже!
* * *
Палуба встретила ее встревоженным, слегка натянутым весельем.
— Как бишь его теперь?.. — расшаркался Кистень. — Ваше высочество? Ваше величество? Ваша светлость?
— Официальный титул — Ваше императорское высочество. Неофициальный — госпожа императрица. Обращаться к правящей персоне дозволительно только с чистым носом и в выстиранных портках, — съехидничала Феликса. — Так что расслабься, штурман, ты можешь обращаться, как хочешь. Все равно ни по одному из пунктов придворного этикета не проходишь.
Кистень раскатисто хохотнул.
— К тому же, — переглянулась с ней Брисигида, — наша милостивая государыня еще не коронована. У меня есть последний указ императора, но вне тронного зала Славиры он — прах. Указ не вступит в полную силу, пока названный в нем человек не явится на место его действия.
— Дурь какая, — фыркнул Кистень. — Сами себе палок в колеса понавставляли своей… как ее… юристикой.
— Юриспруденцией, — поправил его капитан. — Но как по мне — он прав. Неудобно же! Поэтому не говорила?
— Нет, — покачала головой волшебница. — Хотя и поэтому тоже. Между прочим, для меня это тоже стало сюрпризом, и я все еще не знаю, как буду это разгребать. Меня никто не спрашивал, готова ли я принять такую ответственность, а если бы и спросили — я до сих пор не знаю, что бы я ответила!
— Ты, должно быть, шутишь, — пророкотала Цефора. — Ты не хочешь править?
Феликса усмехнулась.
— Каждый, кто хоть раз прикасался ко власти и пытался использовать ее по совести, хочет держаться от нее как можно дальше, — заверила ее Феликса. — Только эгоисты и мерзавцы получают удовольствие от власти. Мне и капитанская-то должность поперек горла, а тут присватали целую империю! Это не подарок, это бремя — и весьма тяжкое.
Акыр согласно кивнул. Единственный из всех, кто был на корабле.
— Сюрприз, говоришь? — послышался голос из-под навеса мостика. На свет показалась седеющая голова Хольгера. — Да ты единственный человек в Славире, для кого это стало сюрпризом. Вся столица показывала на тебя пальцем и звала будущей императрицей.
— Но она ведь не дочь императора, — удивился Кистень. — Неужто сосватали?
— В Арделорейском престолонаследии есть одно важное отличие, — пояснила Брисигида. — Если наследник бесплоден, он лишается права наследования. Это очень древний закон.
— Почему? — спросил кто-то из офицеров.
— Все потому же. Из-за магии. Почти все особенности арделорейского права продиктованы необходимостью сосуществовать с магами, — ответила жрица. — Придворный маг всегда поддерживает здоровье императорской семьи. До недавнего времени правители имели срок жизни существенно более долгий, чем у других людей, ведь их здоровье поколениями поддерживала магия.
— В результате императорам приходилось передавать власть раньше, чем они по-настоящему старели, — продолжила за нее Феликса. — И если своим детям они еще были готовы передавать власть, то смена династии проходила невероятно тяжело.
Брис кивнула и стала рассказывать дальше.
— У императора Леветира родилось двое детей, двойняшки. Мальчик и девочка. Беременность императрицы протекала очень тяжело, а роды и вовсе ее убили. Когда они приблизились к возрасту полового созревания, стало понятно, что оба бесплодны.
— Да, — закряхтел Хольгер, — так что оба с детства знали, что титул никто из них не унаследует.
— Счастливчики, — буркнула Феликса, — могли заниматься до конца жизни, чем нравится. На имущество-то закон не распространяется…
Брисигида раздраженно покосилась на нее, но комментировать не стала.
— Ходили слухи, что оба ребенка тяжело больны и сопротивляются лечению магией. Аянир и Аннаира… — Брис вздохнула. — Похоже, слухи правдивы, потому что двойняшки очень давно не показывались народу. Я ни разу их не видела, хотя они примерно мои ровесники.
— А я — видела, — задумчиво протянула Феликса. — Но только когда мы были маленькими. Лет до двенадцати они присутствовали на каждой аудиенции, куда приглашали отца. Но я-то тут причем? У нас знатный род, но я не последняя арделорейская дворянка на свете.
Хольгер рассмеялся.
— Разве тебя не готовили с детства быть важной правительницей? Этикет, военная подготовка, многочисленные иностранные языки, политология, экономика, философия…
— Остановись, — поморщилась Феликса. — У всех дворян такое образование.
— Но не все ездят с отцом по дипломатическим миссиям, — жрица решила поддержать Хольгера. — И не все демонстрируют выдающиеся магические способности. Леветир мечтал возвести на трон настоящего мага, чтобы его преемник не совершил ошибок его отца.