Мертвая земля
Шрифт:
– Ныне возникла еще одна проблема: арендаторы Вайтерингтона недовольны тем, что он захватил часть общинного пастбища. Утверждают, что им теперь негде пасти своих животных: лошадей и волов, на которых они работают; коров, которые дают им молоко…
Копулдейк вновь зашелся лающим смехом:
– Подобным жалобам нынче нет конца. Арендаторы поднимают вой по поводу каждого дюйма утраченной общинной земли. Но Вайтерингтон придумал, как успокоить своих арендаторов. Пообещал, что, в случае если граница будет передвинута, половину земель, которые окажутся в его владении, он передаст под общинное пастбище. А вторую половину,
– Но будет ли передвинута граница, пока неизвестно, – заметил я.
Локвуд повернулся ко мне.
– Если Вайтерингтон выиграет тяжбу, то арендаторы из Северного Бриквелла утратят значительную часть своих общинных земель, – пояснил он. – Между двумя деревнями отношения откровенно враждебные, хотя в обеих есть жители, которые не одобряют планов Вайтерингтона. Несколько месяцев назад, когда он попытался выпустить своих овец на общинное пастбище Северного Бриквелла, между арендаторами из двух деревень вспыхнула драка. Уверен, эта парочка оболтусов, сыновья Болейна, не упустили возможности поработать кулаками.
– Пока что Вайтерингтон не счел нужным обратиться в суд, – произнес я. – Возможно, он советовался с адвокатом и тот убедил его, что тяжбу он проиграет. Так что у Вайтерингтона, несомненно, тоже имеется повод избавиться от Джона Болейна. Если Болейна отправят на виселицу, его сосед, скорее всего, попытается купить Северный Бриквелл и покончить с этим делом.
– Но на эти земли претендует Саутвелл, – возразил Копулдейк. – Вряд ли у Вайтерингтона хватит смелости встать поперек дороги столь могущественному вельможе. – Пожав плечами, он добавил: – Хотя, возможно, они сумеют договориться. Например, обменяются поместьями.
– Я вам чрезвычайно признателен, мастер Локвуд, – произнес я, демонстративно повернувшись к клерку. – Благодаря вам я стал представлять ситуацию намного отчетливее. Очень рад, что вы едете вместе с нами.
Локвуд слегка поклонился:
– Надеюсь, сэр, что сумею и впредь быть полезным.
– Мне трудно будет обходиться без Тоби, но мастер Пэрри – важный клиент, – со вздохом изрек Копулдейк. – Да, перед отъездом вам предстоит еще одно дело, – добавил он. – Когда Тоби был у Джона Болейна в тюрьме, тот попросил его проверить, все ли в порядке в его лондонском доме, и забрать оттуда все купчие и прочие документы на землю. По его словам, в отсутствие хозяина за домом приглядывает местный сторож, которому он платит. Это недалеко отсюда, на северной стороне Стрэнда, напротив Сомерсет-Хауса. У Тоби есть ключ.
– Думаю, нам стоит отправиться туда прямо сейчас, – сказал я. – Откладывать ни к чему.
– Прекрасно. Но потом возвращайтесь в контору, Тоби. Прежде чем вы отправитесь в Норфолк, вам придется выполнить несколько моих поручений.
Я встал и отвесил Копулдейку поклон:
– Спасибо за помощь, брат.
Он вперил в меня усталый взгляд:
– Сержант Шардлейк, у меня к вам единственная просьба – не впутывайте меня в это дело.
Мы вышли на улицу. В голове у меня вертелся один любопытный вопрос: если все документы на владение землей Джон Болейн держит в Лондоне, то какие бумаги он изучал, запершись в своем кабинете в тот вечер, когда была убита Эдит?
Глава 6
Городской дом Болейна, как уже было сказано, находился на северной стороне Стрэнда, напротив огромной строительной площадки, которую представлял собой ныне Сомерсет-Хаус. Шагая по Канцлер-лейн в обществе Николаса и Локвуда, я то и дело бросал изучающие взгляды на молодого человека, которому предстояло сопровождать нас в поездке в Норфолк. Легкий ветерок ерошил его густые черные волосы и бороду, на круглом лице застыло непроницаемое выражение.
– Вы давно работаете с мастером Копулдейком? – спросил я.
– Пять лет.
– Вы ведь сын фермера, верно? Мой отец тоже был фермером в Личфилде.
– В Личфилде, насколько мне известно, хорошие плодородные земли, – равнодушно проронил Локвуд.
Вспомнив слова Копулдейка о том, что ферма у отца Тоби слишком мала и не обеспечивает сыновей средствами к существованию, я счел за благо направить разговор в иное русло:
– Документы, которые хранятся в лондонском доме Джона Болейна, имеют отношение к поместью Бриквелл?
– Полагаю, да. Когда я был у него в тюрьме, он сказал, что привез их в Лондон, так как хотел посоветоваться с адвокатом.
– Возможно, Вайтерингтон все-таки намеревался решить вопрос о границах земельных владений через суд, – предположил я.
– Очень может быть. Полагаю, он рассчитывал затеять долгий изматывающий процесс, который будет Джону Болейну не по карману.
– Судя по тому, что я услышал, у этого Вайтерингтона имеется самая прямая корысть отправить Болейна на виселицу, – вставил Николас.
– Кто его знает, – пожал плечами Локвуд. – Одно могу сказать: Болейн жил тихо и спокойно – то в Бриквелле, то в Лондоне – и, похоже, был вполне своей жизнью доволен. А мастер Вайтерингтон, похоже, из тех, кому вечно всего мало – и земли, и денег. Скорее всего, он рассчитывает, что сумеет добиться рыцарского звания. Как говорит пословица, «В Англии много рыцарей, зато мало благородства», – печально добавил он.
– Ну, старина, пожалуй, вы преувеличиваете, – возразил Николас покровительственным тоном, которого он неизменно придерживался с теми, кто стоял ниже его на общественной лестнице. – В Англии достаточно и самых благородных рыцарей, и просто порядочных людей.
– Не сомневаюсь, сэр, что вы совершенно правы, – кивнул Локвуд, и лицо его вновь приняло непроницаемое выражение.
Пройдя через арку ворот Темпл-Бар, мы оказались на Стрэнде. В воздухе висело пыльное марево, заставившее нас разразиться кашлем. С южной стороны, где сотни рабочих трудились над строительством Сомерсет-Хауса, доносились стук молотков и визг пил. Огромный дворец, украшенный величественными колоннами, был почти завершен, однако вокруг возводилось еще несколько зданий поменьше; рабочие рыли канавы, закладывали фундаменты, пилили доски, выкладывали каменные стены.
Проходя мимо, Николас произнес:
– Помните, что за потеху устроили в прошлом году? При помощи пороха взорвали часть склепа собора Святого Павла, так что косточки почетных горожан взлетели на воздух?
– Еще бы не помнить, – усмехнулся я. – В саду дома, что расположен по соседству с моим, нашли древнюю бедренную кость, к которой прилип лоскут савана.
Николас внезапно схватил меня за руку, вынуждая остановиться.
– Посмотрите! – взволнованно прошептал он, указывая на другую сторону улицы. – По-моему, это лорд-протектор собственной персоной.