Мертвая жена и другие неприятности
Шрифт:
Осин только что прилетел из столицы, его распирало, он хотел с кем-то поделиться новостями, а потому позвал к себе в кабинет Гену Рожнова и Станислава Ивановича.
Когда Станислав Иванович плеснул на дно коньячных бокалов коньяк, банкир продолжил:
– Вы даже не представляете, как он меня встретил. Его специалисты уже посмотрели то, что я по электронке сбросил, оценка самая высокая. А потом, когда уже в личной беседе я начал высказывать вице-премьеру свои соображения по поводу создания регулируемого государством рынка общественных
– У Ладейникова сказано не так, – решил поправить Осина Станислав Иванович.
– Ладейников? – переспросил банкир и посмотрел на Рожнова. – Кто такой Ладейников? Гена, ты слышал когда-нибудь такую фамилию?
Рожнов пожал плечами.
– Кто он такой? – спросил Осин, глядя на Станислава Ивановича.
– Я фамилии перепутал, – согласился Станислав Иванович, – в «Амкаре» вроде бы играет человек с похожей фамилией.
– Да там болгары одни, – хмыкнул Рожнов.
– Э-э, ребята, – Осин постучал по столу ручкой с золотым пером, – вы не заигрались? Тут важный разговор, а вы о футболе. У нас внеочередное собрание акционеров через пару недель. Кстати, Стасик, как там дела?
– Осталось с десяток держателей акций. Но это все юридические лица. И когда они узнают, что вы – полноправный владелец почти семидесяти процентов акций, то сдадут вам свои по номиналу.
– А если пронюхают, что акции ушли в дурацкий фонд? С фондом-то все чисто? – спросил Рожнов.
Осин покачал головой.
– Через два дня арбитраж, управление фондом будет передано мне, как единственному кредитору фонда, с которым его учредители не пожелали рассчитаться по выставленным претензиям. А претензии мои на такую сумму, что дураку будет понятно – фондом управляли мошенники. Я принимаю решение о ликвидации фонда и передаче ценных бумаг, находящихся в его владении, на кого бы они не были оформлены, мне – в качестве погашения долгов.
– Еще та старуха остается.
– Во Всеволожске? Ну, со старыми людьми всякое случается.
– Не слишком много смертей вокруг этого дела?
– Ты что-то имеешь против?
Рожнов вновь пожал плечами. И в этот момент прозвучал звонок его мобильника. Начальник охраны достал трубку и, посмотрев на вызов, поднес ее к уху.
– Да куда он денется? – негромко произнес он, выслушав собеседника. – Далеко уйти не мог, по дворам пошустрите… Ну да, пусть так будет, сейчас хулиганов много…
Рожнов отключил сотовый.
– Что случилось? – обратился к нему Осин.
– Ладейников ушел.
– Как?!
– Не знаю. Дуракам везет. Но это ненадолго. Все места, где доцент может пересидеть, известны.
Сколько
Изредка мимо проходили жильцы, косились на него, но молчали. И только одна бабка гневно бросила:
– Ну, чего расселся тут? Взрослый мужик, а всю лестницу нам загадил! Сейчас я в полицию позвоню.
Валерий Борисович слез с подоконника, выглянул в окно, постоял еще немного и поднялся на один лестничный пролет.
Дверь открыл Орешников.
– Саша, я ненадолго, – сказал Ладейников.
Бывший толкатель ядра пропустил его в прихожую, заставленную чемоданами и сумками.
– Мы в Германию уезжаем, сейчас за нами микроавтобус придет. Спорткомитет предоставил, чтобы нас в аэропорт отвезти.
– Долго там будете? – спросил Валерий Борисович.
Орешников пожал плечами.
– Месяца три. Может, больше.
Валерий Борисович боялся, что Саша спросит о Богомолове, поэтому сменил тему:
– К Брадису вчера заходил. Его через неделю выпишут.
– Ничего не случилось? – пристально посмотрел на него Орешников. – А то ты как-то странно выглядишь.
Ладейников не успел ответить, потому что из комнаты на коляске выкатилась Наташа и объявила весело:
– А мы в Германию на операцию уезжаем.
Раздался звонок мобильного. Орешников достал из кармана телефон и ответил:
– Сейчас спускаемся…
Посмотрел на друга и объяснил:
– Подъезжают уже. Сказали, чтобы спускались. Поможешь вещи вынести? А я потом за Наташей поднимусь.
Орешников помог жене надеть полушубок из чернобурки. Потом подхватил два больших чемодана и спортивную сумку с надписью «СССР», оставив Ладейникову женскую сумочку и пакет с продуктами. Они вышли на площадку, и Орешников все же спросил:
– Как там Сережка Богомолов?
– Трудно сказать, – ответил Валерий Борисович.
Спустились по лестнице, вышли во двор. Микроавтобуса не было. Неподалеку на низкой ограде забора сидели трое парней.
Орешников поставил чемоданы и сумку на землю:
– Сейчас подъедут. Знаешь, у меня такое настроение хорошее, такой подъем. Я верю, что все хорошо с Наташкой будет. Я тебе рассказывал, как на стадион заходил, посмотреть, как мальчишки тренируются? Взял и тоже толкнул…
– Рассказывал, – кивнул Ладейников.
– Девятнадцать метров ровно. Это в сорок пять лет! Без тренировки и разминки! Тренер даже сигаретой подавился…
Парни, что сидели на ограде, зашагали в сторону Орешникова с Ладейниковым. Что-то было в их походке и фигурах странное: один прятал кулак в рукаве куртки, а другой держал руку за спиной. «Ножи у них, что ли?» – пронеслось в голове Валерия Борисовича. Но не успел ничего сказать. Парни подошли. Трезвые, на уличных грабителей мало похожие, хотя и пытались казаться развязными.