Мертвая зона
Шрифт:
— Вот же свиньи...
Он сбросил галочку «Все международные знаки».
И категорию поиска «Распознавание по умолчанию», которую надо было первым делом убрать.
А то мало ли, вдруг там русская подводная лодка пасется, весело похрюкивая.
Обошлось без экзотики; пятна и крапинки больше не сбивали планшет с толку. И кто же здесь лежит убитый? «Мусорщики» и снова «мусорщики», это их беспилотная разведка полегла на пустыре, дважды угодив под расстрел. Судя по тому, как определилась техника, разные фирмы пробовали зайти отсюда в центр с паузой в полгода. Остальные попытки были, видимо, с
«Откуда же вас, бедняги, достали? Не с того ли слегка обгорелого домика, высокого-превысокого? А по мне оттуда не стрельнут? Будем надеяться, что нет... Смита, вон, не обстреляли. Ну да, а если он просто не понравился роботам? Или наоборот, понравился? Или недостаточно высунулся? А меня сейчас разглядывает железный снайпер и ждет, когда я как следует подставлюсь? Тьфу! Расслабься, ты, ученый фигов, на тебе написано, что журналист! И сам же приказал себе не волноваться. Ну и перестань...»
Леха поднял видоискатель повыше. А ведь красиво тут было.
Абуджу проектировали «на вырост», закладывая площадки для будущих коммерческих построек. К середине века плотно заняты домами были только жилые районы и еще административный квартал, на самом правом краю городской карты, где «голова медузы» уперлась в гору Асо. А в деловом центре осталось много свободного места, просто очень много. Там красовались такие своеобразные острова: как правило, одна доминирующая высотка, и вокруг нее офисные комплексы ростом пониже. А между островами — воюй, не хочу. Широченные, с огромным запасом, газоны вдоль проспектов, какие-то не слишком ухоженные скверы, но чаще просто скучные пустыри.
Сейчас Леха рассматривал ближайший «остров» — и первое, что приходило на ум: это только бомбить. Второе: мудрые люди ограничили ЧВК по вооружениям, запретив им без особого разрешения приобретать тяжелые артсистемы, танки и высотные беспилотники. Они бы тут камня на камне не оставили, дай им волю. Потому что смотри пункт один: это только бомбить.
Однако смелые бойцы служили в шагоходных дивизионах «Кибернетики». И совсем безбашенные — в тяжелой пехоте. Идти здесь в атаку... Страшно же. Объективно страшно. Ну, проскочил ты это предполье, успел подойти вплотную к первому «острову», думая прижаться там к стене — а на тебя из-за двух углов выезжают дроны, и еще для верности граната сверху на голову падает. Вишенкой на тортик...
Леха дернулся: показалось, что в траве среди останков дронов блеснул обломок бронескафандра. Нет, ошибся на нервной почве. Это выяснилось случайно два года назад в Лимпопо: он вздрагивает при одной мысли, что может увидеть разбитый «шкаф» — там же внутри был живой человек...
«Удрать бы отсюда в Лимпопо! И врезать с консулом Тёмкиным холодного джин-тоника для профилактики кишечной инфекции. Тогда меня заставляли, а сейчас бы сам попросил — стакан лекарства дайте, плиз! Эх... Ну, хватит нервничать, хватит! Чего ты слабак такой?»
Да не слабак. Просто не вовремя представил, каково быть солдатом, у которого задача пробиться в центр. А это на грани самоубийства. Здесь не пройти! Только после зверской артподготовки, и чтобы был непрерывный огонь на подавление, и двигаться — прячась в тени очень толстой бронемашины. Тогда будет нормальная война, а не подвиг. Значит, нужны гаубицы и танки.
А лучше сначала все разбомбить, а потом уже все остальное.
У «Кибернетики» ничего не было для полноценной войны. У «Ландскнехтов», впрочем, тоже. И те, и другие приехали в Нигерию не воевать, а убивать. Много, легко, с осознанием своего абсолютного преимущества и не ожидая противника страшнее гантрака. Леха вспомнил сценарий «Битвы Негодяев» и вдруг понял, что ему больше не жаль частников. Вот просто совсем. И он даже испытывает легкое злорадство, прикидывая, как эти крутые профессионалы корячились и изворачивались в Абудже, решая труднейшие задачи негодными средствами. А переживает — за абстрактного солдата в бронескафандре. Потому что на его месте легко представить себя, дурака...
— Алексей!
— Да!
— Что там видно по нашей части?
— Обломки дронов. Разведка «мусорщиков».
— Это ты так думаешь?
— Это так определилось по каталогу.
— Ладно, зафиксируй их.
— Уже... — буркнул Леха тихонько, чтобы не расслышали. Несколько минут еще отдохнуть от шибко умных и опытных коллег — бесценно. Да и центр понаблюдать надо в любом случае. Вдруг там что шевельнется.
Лишь бы не стрельнуло.
Он снова поднял глаза — и вместе с ними камеры, — на далекие высотки.
Повезло «Ландскнехтам» оборонять такой центр, пусть и малыми силами. Говорят, один в поле не воин, но в Абудже одиночный дрон — красавец вообще. На полном газу выскочил, допустим, из-за «Шератона», бахнул пару раз, не снижая хода, нырнул в паркинг под офисами на другой стороне проспекта и исчез. Черта с два в него успеют попасть отсюда, из жилого квартала. А дрон крутанулся под землей и выехал на следующую улицу. Если парковку завалило, пробейте ему заранее дорогу сквозь первые этажи, тоже неплохо.
Колесным и гусеничным дронам, у которых профиль низкий, здесь раздолье. Это шагоходу нужны высокие потолки. Всем хороши БШМ, включая способность перебираться через руины, завалы и баррикады, приседать за ними, прячась совсем по-человечески, а потом на секунду выглядывать и стрелять. Но вертикальный габарит у любого шагохода великоват.
Боевые шагающие машины тут сильны не в обороне, а в нападении — обстреливать центр, укрываясь за плотной застройкой жилых кварталов. Сначала выбить стационарные огневые точки, потом огонь на подавление, когда начнется атака дронов, ну и дальше самим вперед.
Леха эту специфику Абуджи изучил по довоенным видео.
Послевоенных не было. С окраин города — да, попадались, а варзону либо никто не снимал, либо как снял, так ему и... Йоба. Если кадры из варзоны не отыскал даже Институт, получается, их нет в природе. А ведь это кое-что значит, джентльмены. В дни войны здесь на много миль окрест была скрупулезно и продуманно уничтожена вся гражданская связь, ее проще заново построить, чем восстановить. Из Абуджи не застримишь картинку без спутника. А зацепиться за спутник — не лучшая идея, когда поблизости орудует банда вооруженных роботов без царя в голове. Для них твое подключение, если засекут, считай, прямое и явное целеуказание. Похоже, очень умно сделал Пасечник, что оставил спутниковый модуль в сейфе у Лоренцо. Интересно, он сам догадался, как это опасно, или ему начальство посоветовало?