Мертвая зона
Шрифт:
— Он из Института, наш старший группы.
— Естественно, из Института. Черта с два ему дали бы подойти, если бы не показал значок! Нас с Олегом охраняет личная гвардия Директора Буки.
«Ой!» — только и подумал Леха.
— Я ночью внимательно просмотрел известную всем запись гибели Морган, — продолжал Смит. — Мне не понадобятся технические средства, чтобы доказать: картинка отредактирована. Мои доказательства строятся на опыте и дедукции, и будут иметь вес только для специалистов такого же уровня, но, к счастью, у нас нет задачи метать бисер перед обывателями. Я считаю, у Морган
— Я пойду! — сказал Пасечник.
— Мне Корсварен оставил стимулятор, хочешь укольчик? Чтобы совсем бодрячком?.. Джентльмены, мы сейчас вернемся.
Леха проводил взглядом бывших коллег — он буквально так о них подумал: «бывшие коллеги», — и повернулся к Васе с Ломакиным.
— Я пойду, — сказал он.
— Ну, началось... — протянул Ломакин. — Чемпионат Прекрасных Принцев. На черном коне.
— А конь один, и он наш, — сказал Вася. — Делайте ставки, господа.
— Погодите, друзья, не перебивайте. Джон был прав, я много знаю о положении в городе. Очень много. Наверное ни один белый со стороны не знает столько про Абуджу. Я даже случайно знаком с женщиной, придумавшей Йобу. И Элис, если жива, не станет от меня прятаться.
— Ага-а... — сказал Вася.
— Так-так... — сказал Ломакин.
— Нет, — отрезал Леха. — И еще раз тоже нет. А вот вы откуда столько знаете? Про Йобу и вообще?
— Разведка Директора не дремлет.
— Тогда объясните мне про пиктограммы, это может быть важно.
— Какие пиктограммы?
— На антенне у «Избушки».
Вася и Ломакин синхронно оглянулись на машину.
— Хм... Там написано: «Русские сделали это», — сказал Вася. — Пляшущими человечками. Артур Конан Дойл, одноименный рассказ. Года два уже как написано, да, Олег?
— Мне это показалось забавным, — произнес Ломакин, привычно расправляя плечи и задирая нос.
— Ах вот как... Ну, сами видите, — сказал Леха. — Только меня и надо посылать, вы же ни ухом, ни рылом!
— Да никого не надо посылать! — воскликнул Вася. — Мы возьмем ее на дистанционное управление. У нас двадцать километров прекрасного кабеля.
— Он сто двадцать раз порвется!
— Кабель хороший, — сказал Вася.
— Ты только что назвал его прекрасным.
— Он ничего, — сказал Вася.
— Кабель очень к месту, — рядом возник Смит. — Уфф... Извините, кажется, я устал играть в нестерильную медсестру.
— А что с вашим коллегой?
— Нервный срыв. По счастью, любезный доктор Лузье-Корсварен оставил мне медикаменты, и, разумеется, никаких стимуляторов там нет, одни транквилизаторы.
— Доктору Лузеру палец в рот не клади, — заявил Вася. — Знаем-знаем. Это в Лимпопо его так обозвали, и от нас уже по Африке пошло. Типичный черный юмор. В том смысле, что доктор совсем не лузер. Он восхитительная язва и страшно злопамятный, но широчайшей души человек — не знаю, как все в нем уживается, однако результат налицо. Спеленать Веселого Роджера в самый решающий момент — подарок судьбы, и только
— Ясно. В общем, прикажите своим людям резать кабель, — произнес Смит устало. И вдруг пошатнулся. — Нет-нет, я в порядке. Устал просто. Вам надо замаскировать башню. Режьте кабель на куски, чтобы почти до земли, и крепите по кругу. Можно на клей, но я бы приварил наверху рейлинги и вязал узлы, так надежнее и быстрее. Сделайте из Izbushka африканского колдуна —поняли, да? И спокойно идите в зону искать Морган. Я не могу дать гарантии, конечно, что вас там не убьют. Но...
— Никто не может дать гарантии на войне, — сказал Ломакин. — Так! Василий, распорядись насчет маскировки. Алексей, за мной.
— А меня кто-нибудь спросит? — изумился Вася. — Или я уже не в счет? Мало того, что Лузер прикарманил моего заклятого врага, так еще и вы совсем от рук отбились!
— Когда все сделаешь, очаруй подполковника, он нам пригодится, —бросил Ломакин через плечо.
Они с Лехой прошли сквозь толпу, очень ненавязчиво, почти незаметно раздвинутую гвардейцами по ходу их следования, и остановились у ног «Избушки». Народ заволновался, точнее, воодушевился, подозревая, что сйечас чего-то будет. Кругом затопали и захлопали еще громче.
— Единственное, к чему нельзя привыкнуть в Африке — они так могут весь день, лоботрясы, — сказал Ломакин. — Суперпозитивный этнос, если ему не мешать. А если разозлить — сразу кровавая баня, вообще без промежуточных стадий, будто перекинули тумблер.
— Не первый раз слышу.
— Значит, в этом есть смысл, и кто-то должен наконец придумать, как Африке дальше жить. Ладно, к делу, — Ломакин протянул ему ключ-«лючник». — Там все как прежде. И не трогай красную кнопку!
Машина стояла, выпрямившись в полный шестиметровый рост, Леха взмыл на нее и радостно крикнул сверху: — Руки-то помнят!
Открыл люк, заглянул внутрь...
— Это называется «все как прежде»?!
— Я про управление.
— Мать моя женщина...
— Залезай, не бойся.
— А я — боюсь!
Вместительная кабина «Избушки» претерпела, мягко говоря, афротюнинг. И афродетейлинг. Баснословно дорогое черное кожаное кресло стояло в интерьере, обтянутом красным бархатом. Леха опасливо сполз внутрь. Потолок оказался черного бархата со звездным небом и... Нет, совсем не стразики там вместо звезд. Окантовка мониторов золотом и джойстики слоновой кости уже не так впечатляли после этого.
На стене, где раньше был крепеж под личное оружие, висела та самая памятная Лехе цепная пила. Простая и даже слегка обшарпанная, только что у нее с зубьями?.. Блестят не хуже звезд на потолке. Ничего себе!
Чтобы хоть немного облагородить интерьер, Леха достал из-за пазухи и прислонил к монитору подарок Ури. Покаянный дар, принесенный нынче утром с извинениями за недоверие и недопонимание — первое издание дебютной книги Амоса Тутуолы про алкоголизм и идиотизм. Раритет вековой давности с автографом писателя. Книжка, понятно, краденая, университетская, но, принимая во внимание обстоятельства, скорее Ури спас ее от гибели в огне, нежели стащил.