Мертвец
Шрифт:
Он вообще... Я вдруг увидел его сандалии. Сандалии были тоже древними, такими же, как камера. И так же, как на камере, на этих сандалиях красовалась целая куча заплаток.
Отпустите...
Но отпускать уже было нельзя. Если бы мы его отпустили, то всё вообще было бы тупо. Тупейше. Видимо, Вырвиглаз это тоже понимал.
Давай! — Я подтолкнул Упыря.
Он шагнул к баторцу. Они
Баторец опустился в муравейник.
Отлично! — Вырвиглаз подскочил с другой стороны, надавил пленнику на плечи. — Сейчас прочувствуешь! Будете знать, как меня по морде!
Баторец сидел спокойно. Несколько секунд. Потом муравьи взялись за дело.
И он заорал.
Ничего, — хищно улыбался Вырвиглаз, — ничего, всю жизнь мне потом спасибо говорить будешь! Муравьиный яд полезен!
Баторец стонал и пытался вырваться. Но Вырвиглаз и Упырь держали крепко, и все эти виляния и дёрганья приводили лишь к одному — муравьи ярились ещё шибче. Неприятно смотреть, но я не отворачивался.
Вырвиглаз отпустил его только тогда, когда баторец обмяк и съехал вбок, перестал сопротивляться, только подвывал и корчился.
Вырвиглаз отряхивал Муравьёв, которые успели забраться и на него. Упырь выглядел испуганно. Он присел над баторцем и тупо тыкал его в руку. Баторец вздрагивал, по голым плечам и ногам носились озверевшие красные насекомые.
С ним всё в порядке будет? — спросил Упырь.
Да конечно, — заверил Вырвиглаз. — Эй, батор, ты живой?
Баторец кивнул.
Ну, тогда поднимайся, а то дожрут тебя.
Пленник с трудом поднялся. Он покачивался, ноги
и спина были красными и распухшими.
Ходить можешь?
Баторец кивнул.
Передавай привет своим подружкам. — Вырвиглаз подтолкнул его в спину. — Батор там.
Пленник, покачиваясь, побрёл в лес. По спине его ещё ползали муравьи.
Ну что? — спросил я Вырвиглаза. — Полегчало?
Ага. Очень. Жрать только охота. У вас ничего нет?
Я не ответил, а Упырь сказал:
У меня есть. Пельмени. Дома...
Пельмени — это хорошо. Я их жарю с салом. Давайте скорее.
И довольный Вырвиглаз пошагал скорее.
Через полкилометра тропинка свернула вправо и приблизилась к дороге. Вырвиглаз пребывал в прекрасном настроении, даже достал сигареты и принялся жизнерадостно курить и предлагать приобщиться к этому пороку Упырю.
Зря отказываешься, — разглагольствовал он, — в курении нет никакого вреда, даже сплошная польза. Мой дядя страдал шпорой и головными болями одновременно, а как начал курить, так и всё прошло. Как рукой сняло. К тому же это ускоряет дренаж.
При этом Вырвиглаз довольно часто кашлял и плевался жёлтой слюной, что в пользу курения не свидетельствовало. И продолжал врать.
Между прочим, табак — это растение
Да, — отвечал Упырь.
А картошку ешь?
Натиск Вырвиглаза был так сокрушителен, что я даже подумал, что Упырь закурит. Но он удержался.
Зря, — прохрипел Вырвиглаз. — Зря. Многое теряешь. Девчонкам нравится, когда пацаны курят, поверь мне. Вот ты сказал, что тебе эта девчонка нравится, Катька...
Вырвиглаз покровительственно похлопал меня по плечу, я начал в очередной раз злиться.
Так вот, чтобы произвести впечатление на эту дуру, ты должен так круто курить...
Тут мне повезло в очередной раз. Нет, Вырвиглаз не споткнулся и не сломал берцовую кость, не подавился сигаретой, нет, просто Упырь остановился.
Решил подымить? — обрадовался Вырвиглаз.
Я уже давно заметил — стоит кому-то пристраститься к курению, как он начинает всех вокруг тоже пристращать. Одному травиться всегда скучно.
Решил подымить? — спросил Вырвиглаз с надеждой.
Нет, я слышу просто... — Упырь оглянулся в сторону дороги. — Что это там...
Лесовоз, наверное, — отмахнулся Вырвиглаз. — Слушай, а у тебя точно есть пельмени?
Это собаки...
Я прислушался.
Кусты со стороны дороги трещали, кто-то орал и свистел, и лай слышался. Лай мне меньше всего понравился. По слухам, опять же непроверенным, баторцы разводили на продажу служебных и бойцовых собак. Питбультерьеров. Это вполне могли они лаять.
Баторцы! — прошептал Вырвиглаз. — Идут! Всё!
Что теперь делать? — растерянно спросил Упырь.
Его рожица дёргалась, судя по частоте этих дёрганий, он вот-вот тоже должен был пустить слезу.
Бежать, — сказал я.
И побежал.
Глава 10
Вечер
Сидели на чердаке. Мне как-то неприятно на душе было, угрюмо. Дождь бы пошёл, что ли, в дождь легче. Но осадков не предвиделось, погода хорошая. Я смотрел на закат, слушал Вырвиглаза. Он как раз вдвигал очередное враньё.
Это очень популярно на западе, — рассказывал Вырвиглаз. — Пары, у которых нет детей, они усыновляют мертвецов. Всё законно. Помирает в Сьерра-Леоне какой-нибудь пацан, все документы оформляют, хоронят, всё по правилам. А потом ночью выкапывают и на специальном самолёте в Штаты. Главное — в течение двадцати часов успеть доставить в лабораторию. А там труп специальным оживлятором обрабатывают, закачивают в вены мастырку особую, потом током бьют, память новую вставляют, ну и готов. Андроид. Тут куча преимуществ. Во-первых, мертвецы покладистые, во-вторых, спокойные, в-третьих, мало жрут. Правда, и недостаток есть — они все редкие мутанты. Уроды настоящие. Вот как этот твой Денис. Могу поспорить, он где-нибудь в Сербии сдох, его откачали — и к нам...