Мертвецы и русалки. Очерки славянской мифологии
Шрифт:
В Пермской губ. «убиенные места», т. е. места, где кто-либо был убит, помнят многие годы: на таких местах вечером и ночью бывают привидения, а потому стараются не ходить и не ездить около таких мест после заката солнца [66] . В Вятской губ. про места, где кто-нибудь удавился или иным способом наложил на себя руки, говорят, что тут нечисто, т. е. тут присутствует дьявольская сила [67] .
В Ярославской губ. те места, где висел удавленник, считаются нечистыми: днем этим местом не ходят без молитвы, а вечером всячески стараются обойти или объехать это место. На таких местах путника может погубить черт в виде удавленника, может удавить, зарезать и т. п. [68] .
66
Мои наблюдения 1908 г.
67
Васнецов. Матер. для словаря. С. 154.
68
Письмо
12 сентября 1884 года в селе Троицком-Варыпаеве Петровского уезда Саратовской губернии удавился в перелеске вблизи селения, на ветле, крестьянский парень Григорий. «Едва только похоронили самоубийцу, как деревенские бабы начали толковать, что на том месте, где повесился Григорий, появилось привидение, которое, между прочим, настолько испугало одну женщину, что у ней отнялся язык. Привидение было в образе умершего Григория… Кроме того, многие будто бы слышали рыдания в роще, где безвременно погиб Григорий» [69] .
69
Ф.С Шиманский. Из жизни Петровского у. (Сарат. губ. вед. 1885, № 11).
В бучиле (глубокой яме с весенней водой) на лугу воры утопили в запрошлом лете Акима-лесника; теперь там душа утопленника жалобится: кто-то стонет из бучила так жалостливо-жалостливо (Орловская губ.) [70] .
Могила заложного часто совпадает с местом его смерти, так как в народе стараются хоронить заложных, особенно самоубийц, на месте их кончины (ср. гл. 3). Но и в тех случаях, когда заложный похоронен не на месте своей смерти, он сохраняет связь со своею могилою. В Петровском у. Сарат. губ. «народ боится самоубийц и их могил… Могила, где похоронен самоубийца, есть опасное место, от присутствия в ней нечистой силы, могущей всегда, а особенно ночью, наделать человеку какой-нибудь вред» [71] .
70
И. С. Тургенев. Записки охотника. Бежин луг.
71
Саратовск. губ. вед. 1885, № 11.
В Юрьевском у. Владимирской губ., около с. Шельбова «в овражке Пересеря, около речки, где хоронили опойц, являются проезжающим похороненные тут» [72] .
В Мозырском у. около Грабова похоронены убитые на дуэли два брата Ельцы; в день их кончины, в октябре во время новолуния, на их могиле слышны стоны, шум и т. п. [73] .
В Ямбургском у. Петроградской губ. удавившуюся девушку из дер. Мануйлова Парасковью схоронили за деревней в лесу Рикково, где обыкновенно хоронили некрещеных и самоубийц; с тех пор каждую весну слышны ее стоны и плач из-за ореховой горы, лежащей между деревней и лесом: стонет «задавлявшшая Пашка»; ходит она также по лесу и часто заходит к ключу у дороги – вся в белом, с опущенной головой [74] .
72
Зеленин. Опис. рукописей. С. 163.
73
Минск. губ. вед. 1877, № 37, ст. А. Я. Васильевой.
74
АГО. XXXV, 25, ст. В. Иванова 1890-х годов.
В гор. Симбирске, в Соловьевом враге (овраге) хоронили прежде самоубийц; «а от тех самоубивцев, рассказывали сторожа в караулке острожных огородов (караулка эта была около оврага), много бывает по ночам страсти: ино место лезут прямо в окошки» [75] .
На могиле давным-давно похороненного утопленника проезжавший в месячную ночь псарь Ермил увидел барашка: белый такой, кудрявый, хорошенький, похаживает; Ермил взял его на руки, а лошадь от него таращится, храпит, головой трясет; баран странно и необычно глядит Ермилу в глаза, а потом вдруг, оскалив зубы, начинает дразнить его, повторяя Ермиловы слова: «Бяша, бяша» [76] . Конечно, это был «черту баран» (§ 6).
75
В. Юрлов. Симбирская запись о кладах (Симб. губ. вед. 1867, № 24).
76
И. С. Тургенев. Записки охотника. Бежин луг.
В Сарапульском у. Вятской губ. во вновь построенном доме оказалась «кикимора»: никого не видно, а человеческий голос стонет; как ни сядут за стол, сейчас же кто-то и скажет: «Убирайся-ка ты из-за стола-то!» А не послушают – начнет швырять с печи шубами или с полатей подушками; так и выжила кикимора хозяев из дому. Причину всего этого видели в том, что под домом зарыт был когда-то неотпетый покойник или удавленник [77] .
По белорусскому поверью (Новогрудский у. Минской губ.), некрещеные дети распускаются во время Святок из ада на гулянье. Один корчмарь не пустил их в это время к себе в корчму, начертав кресты при всяком входе. Тогда они отомстили корчмарю таким образом: как только он поедет за водкой, въедет с полной бочкой вина на «крестовые дороги» (перекресток, где иногда погребают детей, умерших без крещения, и потом ставят кресты), – обручи на бочке все сразу лопнут, и водка выльется [78] .
77
С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903. С. 188.
78
Крачковский. Быт западнорусского селянина. С. 169.
§ 8. Чем занимаются заложные покойники? Наши источники приписывают им немало дел, и очень различных.
а) Прежде всего, заложные бродят или странствуют по земле, очевидно, подобно Каину, не находя себе покоя. В Нижегородском у. «верует народ в посмертное существование и брожение по земле неестественною смертью умерших, как то: удавленников, опившихся, отравившихся и т. п.» [79] . В Елисаветградском у. верят, что «души самоубийц и лиц, умерших т. наз. наглою смертью, могут странствовать по земле» [80] .
79
Нижегородский сборник, III, 1870. С. 212, ст. свящ. А. Борисовского.
80
Осадчий. Щербаковская волость (Сборн. Херсонск. земства, 1891, № 7. С. 62).
По мнению крестьян Владимирской губ., проклятым при жизни людям суждено по смерти скитаться по земле, пока они не получат разрешения от проклятия [81] .
«Утопленники, самоубийцы и вообще умершие неестественною смертью, не отпетые, являются живыми и бродят по ночам, потому что требуют исполнения христианского долга» [82] .
«Душа самоубийцы не находит покоя на том свете. Народ верит, что душа самоубийцы бродит по земле и пугает людей. Для предотвращения этого вбивается в могилу осиновый кол» [83] .
81
Я. П. Гарелин. Город Иваново-Вознесенск. Ч. 1. Шуя, 1884. С. 58.
82
П. С. Ефименко. Матер. по этногр. р. насел. Арханг. губ. I. М., 1877. С. 137 (ИОЛЕАЭ. XXX).
83
В. Бондаренко. Очерки Кирсановского у. (Этн. обозр., 1890, № 3. С. 87).
По общему народному поверью, мертвецы ходят по ночам «не своим духом»: они преданы проклятию или злому духу [84] .
Разбойники, самоубийцы, повесившиеся и утопившиеся по смерти принимают вид звезды и обрекаются на вечное скитание [85] .
б) Заложные разным образом тревожат близких им лиц, являясь им наяву и во сне. По этому вопросу много данных собрано в известном труде проф. Созоновича [86] , которые мы здесь не повторяем. Приведенные Созоновичем «русские варианты сказки о женихе-мертвеце» [87] все говорят о заложных покойниках, об умерших в молодости (женихах) или же о колдунах. Правда, обстоятельства смерти героя в этих сказках б. ч. не выяснены, но из контекста ясна преждевременность смерти и молодость героев.
84
Черниговск. губ. ведом. 1842, № 37. С. 730.
85
Волынские епарх. ведом. 1892, № 30 (цит. по: Этн. обозр., 1892, № 4. С. 28).
86
И. Созонович. «Ленора» Бюргера и родственные ей сюжеты в народн. поэзии, европейской и русской. Варшава, 1893. Гл. 3: Вера в возвращение мертвых (с. 17–67, ср. 242 и след.).
87
Русск. филол. вестн. 1890, V: 4. С. 332 и след. В сказке № 8 герой умер «с печали».
В известном стихотворении А. С. Пушкина «Утопленник» (1828 г.) утопленник ежегодно стучит в доме того рыбака, на тоне коего лежало тело утонувшего и который имел полную возможность похоронить несчастного, но не сделал этого.
«Самоубийцы тревожат живущих, особенно тех, которые знали их, имели с ними дело, быть может, обидели их, не оказали им должной любви и поддержки» [88] .
Убийца несколько раз зарывал убитого им мужика в землю, «но он (убитый) не дает мне покою ни днем ни ночью, каждую ночь и каждый день ко мне ходит», пока не повешу его в трубу; коптел в трубе, где убитый повешен был кверху ногами, он оставлял убийцу в покое [89] .
88
Жив. стар. 1804. № 2. С. 205 (Смоленск. губ.).
89
Зеленин. Вятские сказки. С. 78–79, № 20.