Мертвецы сходят на берег
Шрифт:
– Так называемый мертвый корабль, - проговорил Арне.
– Кажется, так окрестили его газетчики. Когда я поехал осмотреть поместье, мне опять про него рассказывали. Народ там весьма суеверный, они сплели целую теорию... В связи с какой-то старинной легендой...
– Карстен, а какой у тебя там дом?
– спросила Моника.
– Маленькая рыбацкая хижина на самом берегу, - ответил Йерн.
– Я там обычно отсиживаюсь, если хочу, чтобы мне не мешали работать. Я неплохо знаю эти места и все, что с ними связано... Так вот, относительно эстонского корабля: лично у меня нет сомнений, что местные жители со своими теориями абсолютно правы.
– И что это значит?
– на вздернутом носике Эббы показались насмешливые морщинки.
–
– Что еще за "корабль-призрак"?
– заинтересовался я.
– Ты имеешь в виду каких-то современных грабителей? Пираты двадцатого века?
– Нет, я имею в виду настоящий корабль-призрак. Ему уже больше ста лет... (и Йерн обратился к Арне). Ведь ты побывал на Хайландете! Неужто тебе не рассказывали про капитана Корпа и его корабль?
Лицо Йерна было серьезно, однако нас это не слишком удивило, и Арне охотно подал нужную реплику:
– Возможно, Карстен. Даже вполне вероятно. Но я тогда не придал этому большого значения. А теперь, я думаю, ты должен нам все рассказать.
– Расскажи, Карстен!
– поддержала его Моника.
– Обожаю страшные истории!..
Йерн наслаждался ситуацией. Он уселся поудобнее и задумчиво повертел в руках хрустальный бокал с недопитым виски.
– Начало этой истории, - начал свой рассказ Карстен Йерн, - относится к тем временам, когда пиратство на море было обычным делом. Как вы знаете, с 1807 по 1814 год Норвегия воевала с Англией. С норвежской стороны война велась, главным образом, в виде каперства. Любой человек мог получить специальное разрешение и вступить, так сказать, в войну с Англией; определенную часть добычи нужно было отдать государству, а остальное, включая захваченный корабль, становилось собственностью капитана и команды. Да, война позволила многим славным норвежским морякам сколотить большое состояние.
Так вот, одним из самых отважных каперов был капитан Йонас Корп. Он получил правительственную бумагу еще в 1807 году и ходил на своей шхуне "Кребс" по Северному морю вдоль и поперек. В самое свое первое плавание "по каперскому делу" он захватил два английских торговых судна и сразу же разбогател. А через пару лет это был чуть ли не самый богатый судовладелец во всем Серланде. Да, надо сказать, Корп был, на редкость, удачлив.
Однако, как и царю Мидасу, богатство не принесло ему счастья. На берегу его мучило странное томительное беспокойство, он практически не выходил из своего дома и не мог спать. Ночи напролет он бродил по комнатам или стоял на втором этаже у окошка и смотрел на море. Люди поговаривали, будто "Кребс" занимается уж совсем нехорошими делами. Поползли слухи, что его видели под чужим флагом, что капитан не держит обещаний, что он нападает не только на вражеские, но и на нейтральные корабли. Рассказывали, будто он грабил и датские суда, причем все датчане были отправлены за борт, чтобы не осталось свидетелей преступления. И якобы даже в день Святого Рождества Йонас Корп не прекращал своего кровавого промысла.
И вот, люди стали его сторониться. Даже его собственная команда жила в постоянном страхе перед своим отчаянным капитаном. И только одно существо относилось к Йонасу Корпу с нежной привязанностью - его старая кошка. Это была огромная черная зверюга, которая сопровождала капитана буквально повсюду, даже в море. На земле она бегала за ним, как собака, а на борту обычно усаживалась к нему на плечо, словно возомнив себя попугаем. Моряки из команды рассказывали, будто эта кошка никогда не мурлычет и не мяукает, впрочем, никто и не видел, чтобы капитан ее гладил или ласкал.
Появился, правда, один человек, с которым капитан Йонас Корп сошелся ближе, чем с остальными. Его звали Йорген Улле. Этот Улле был прежде священником на Хайландете, но после скандальных историй с прихожанками
Но настал день, когда судьба отвернулась от шхуны Корпа. Летом 1812 года "Кребс" ввязался в перестрелку с крупным английским корветом. Менее чем через четверть часа дела на пиратском корабле обстояли следующим образом: значительная часть команды была перебита, паруса превращены в клочья, боеприпасы на исходе и после очередной пробоины "Кребс" начинал тонуть. Улле в бою не участвовал. Он сидел, запершись в своей каюте, и капитан не велел его беспокоить. И вот, когда судно дало течь, все оставшиеся в живых услышали голос Улле: он звал капитана. Корп со своей кошкой на плече поспешил к нему. Оставленный за главного боцман решил, что положение безнадежно. Англичане спустили на воду шлюпки и мчались к тонущей шхуне, на палубе стонали раненые, начался пожар, и боцман приказал спустить флаг. Но в этот миг появился капитан в сопровождении Улле. Корп зверски зыркнул на боцмана и отменил приказ спускать флаг. Все заметили, что капитан был бледен, как покойник, да и Улле выглядел не лучше.
И тут случилось чудо. Улле устремил свой пылающий взгляд па вражеский корабль, и английский корвет взлетел на воздух. Он превратился в пыль! На месте, где только что был корабль, образовалась воронка. Захваченные страшным водоворотом, в воронку устремились шлюпки с английскими моряками. Через несколько секунд все было кончено. "Кребс" перестал тонуть и выправился.
Легенда повествует, что Улле и Корп в этот день подписали договор с дьяволом. Они обязались с тех пор и навечно не расставаться с морем. И с каперством.
И поныне носится "Кребс" эдаким "летучим голландцем" по морю и каждый седьмой год нападает на очередной корабль. По договору, он должен отдать дьяволу души захваченных в длен моряков. Не без помощи магических чар Улле удалось склонить к этому черному делу остальных членов команды. Только один матрос отказался вступить в сделку с дьяволом. Он прыгнул за борт и плыл в открытом море всю ночь, пытаясь держать курс по звездам, пока на рассвете его, полуживого, не подобрали рыбаки. А "Кребс" с той поры выходил победителем из любой схватки - с ним уже ничего не могло случиться... Но с тех пор каждый седьмой год в Северном море при загадочных обстоятельствах пропадает корабль. Даже если судно удается найти, на нем нет ни души. И в мрачные зимние ночи, когда завывает ветер и свирепствует шторм, жители побережья говорят; "Ну, видно, снова "Кребс" рыщет по морю и охотится за человеческими душами"...
Карстен Йерн откинулся в кресле и закурил. Он закончил повествование глухим, монотонным голосом, сосредоточенно глядя в ярко пылающий камин, будто видел там все, о чем шел рассказ. Обгорелое полено с громким треском развалилось, выбросив яркий язык пламени, похожий на парус, и мне показалось, будто я вижу в камине объятый огнем корабль. В комнате стало тихо.
Общее молчание прервал суховатый голос Танкреда.
– Интересная история!
– сказал он с легкой улыбкой.
– Я думаю, ты вполне можешь использовать ее в новом романе. Представь: в первой главе кто-то рассказывает старинную, жутковатую легенду, все сидят у камелька, а в окошко стучат капли осеннего, скажем, октябрьского дождя. В самом деле, очень и очень недурная завязка. Но, положа руку на сердце - ты сам в это веришь?