Мертвецы
Шрифт:
Она смотрела в пол, щеки чуть-чуть порозовели. Я начал снова ее хотеть.
– Я слышу, что говорят. Стены тонкие. – Неожиданно она подалась вперед: – Но я тебя не виню, Блэйк. Мне нравится то, что ты сделал. Только храбрый человек может признать, что он делает что-то не так, и уйти.
Скорее, сбежать. И чуть не получить заряд картечи в спину.
– Ну, это… спасибо. Но все вышло не так, как ты думаешь. На меня насели легавые, понимаешь. Хуй знает как, но они пронюхали, что я в это замешан. Не твои братья, только я. И если я себя не обеспечу стропроцентным алиби, я,
Судя по всему, я ее заинтересовал. Ее черные глаза прожигали меня, и время от времени она кивала.
– И, понимаешь, я нашел себе алиби, – продолжал я. – Железное, как яйца монаха. Только есть загвоздка. Он хочет, чтобы я за это заплатил. Хочет только одну вещь. И поэтому я искал ее под этой кроватью.
Она снова сложила руки на груди.
– Надо было догадаться. Ты пришел сюда не затем, чтобы повидаться со мной.
– Мэнди, – я сделал шаг к ней: – Мэнди, я не могу врать. Я пришел сюда, чтобы найти эту херовину. Я пытаюсь не угодить за решетку, понимаешь? Я не знал, что ты будешь здесь. Но ты оказалась тут. И тогда все случилось, так ведь? Так что теперь все по-другому. Тут, у меня в сердце. Понимаешь? Ты ведь тоже не знала, что я приду? Не знала. Но у тебя в сердце случилось то же самое. Так ведь?
Она обхватила меня руками за шею и толкнула на кровать. Как я уже сказал, Мэнди была сильной девахой. И как-то так получилось, что она снова сняла майку. Я сначала подумал разрешить ей продолжить. Это было бы прикольно – сделать это прямо тут, на кровати Ли, с его сестрой. Но я был уже так близок к тому, чтобы достать то, что нужно.
Я оттолкнул ее. Нежно.
– Мэнди, неужели ты не понимаешь? Если я не разрулю эту байду, очень скоро я распрощаюсь с волей. И тогда мы расстанемся.
Она смотрела куда-то мне в плечо, кончик языка торчал изо рта.
– Так что тебе нужно-то?
– Не знаю. Я… Ну, это что-то, что они вынесли вчера. Что-то, что они нашли во втором сейфе. В первом сейфе были бабки, так? А вот что во втором, я не видел. Я тогда уже слинял. И что бы это ни было, на… мое алиби, ну, он об этом знает. И ему нужно именно это. Больше ничего он брать не хочет.
Она села, кусая губу и о чем-то думая. Потом сказала:
– Подожди…
– Что?
– Я знаю, что это.
Я схватил ее руку и начал гладить.
– Мээнди, что это? Где оно?
– Я не знаю, что это. Но я слышала, как они об этом говорили, говорили что-то вроде «Где мы это спрячем?» и «Поверить не могу, что это теперь у нас». А потом – тишина, я так думаю, они на эту штуку любовались.
– Мэнди, – сказал я, поглаживая уже обе ее руки, – где оно?
Она начала кусать губу еще сильнее, потом перестала и посмотрела на меня тяжелым взглядом.
– Увези меня.
– Куда?
– Куда угодно. Просто увези меня из Мэнджела. Ты и я. Я не хочу больше здесь оставаться. Теперь я это понимаю. Я об этом думала все последнее время. Там, в других городах, должно быть что-то еще. Я не могу здесь оставаться. Увези меня.
Я потер лицо. Я не брился уже пару дней, так что оно было шершавым, как язык у кошки.
– Но, Мэнди, никто не уезжает из Мэнджела.
Она
– И?
Мэнди, как и большинство девах, была временами упрямой, как осел. Поэтому не стоило ее винить, что она не понимает, как тут что устроено. Я с этим в Мэнджеле уже сталкивался, некоторые думают, что могут просто сесть в тачку и укатить в другой город. Они пиздят об этом, но ни хера не делают. Невежество в этих краях сильно распространено и сконцентрировано в женской части населения, я так понял.
Конечно, Мэнди уже давным-давно не выходила из дома, так что вряд ли можно ожидать, что она знает, как обстоят дела.
– Ладно, неважно, – сказал я. – Так ты поедешь со мной?
– Блэйк. Ты сам знаешь, что поеду. Если бы ты об этом спросил тогда, давно, я бы и тогда согласилась. – Она начала стягивать с себя джинсы.
Я придержал ее. Мне нужно было, чтобы она продолжала говорить. Пока она говорила – даже если это была всякая херня насчет того, чтобы уехать из Мэнджела и моего побега с сестренкой Мантонов, – у меня был шанс спастись.
– Но, Мэнди, у нас ничего не получится, если я не оплачу свое алиби. Где эта хреновина?
– Я могу ее принести. Поцелуй меня.
– Когда? Когда ты сможешь ее принести?
– Поцелуй меня.
Я поцеловал.
– Я принесу ее. Предоставь это мне.
– Где она?
– Говорю же, предоставь это мне. Встретимся позже. На кладбище. В девять.
– На ебаном кладбище? На хер?
– Потому что там никто не ходит. И там деревья, мы сможем спрятаться.
– Но там народ ходит, среди этих деревьев.
– Ага. Вот что мы сделаем. В девять ты пройдешь по дороге. Я буду тебя ждать где-нибудь недалеко. Я тебя увижу.
– Мэнди, че-то мне это не нравится. А сейчас я эту хрень получить не могу?
– В девять часов, Блэйк. И помни, ты увезешь меня. Сегодня. Так что собирай чемодан и готовь машину. И, Блэйк…
– Что?
– Если ты меня продинамишь, я все расскажу братьям.
Я снова ее поцеловал. Джинсы с нее соскользнули сами.
Парик я не снял.
13
Я закрыл глаза.
Состояние было странное: с одной стороны, хотелось из кожи вон лезть, с другой – я вымотался хрен знает как. Голова тянула в одну сторону, жопа – в другую, а я застрял между ними. И так придется болтаться, пока не найду эту херню, что бы это ни было, и не суну ее в потные ручонки Нейтана. И даже тогда разгребусь только с половиной дел. Кажется, единственный способ для меня справиться с одной проблемой – это переключиться на другую.
Я немного покатался, пытаясь думать и не обращая внимания на звон в голове. Я попытался вспомнить, когда в последний раз был в норме, когда у меня не было проблем, и я был счастлив, что дышу воздухом Мэнджела. Ну, вообще-то я, по правде, такого времени не припомню. Бывают моменты, когда держишь хвост пистолетом и не путаешь розу с дерьмом. Но всего лишь моменты. И похоже, больше таких моментов не предвидится.